Посол Господина Великого

Олегу Иванычу такая громоздкая система почему-то удобной не казалась, хотя при здешней чеканке монеты — как Бог на душу положит — была вполне оправданной. Даже, казалось бы, одинаковые серебряные монеты — гроши — чеканясь в разных городах, различались по весу довольно сильно. Меньше были распространены золотые рейнские гульдены, существовавшие почему-то в двух видах: легкий гульден (двадцать шиллингов) и тяжелый — двадцать один.

— В общем, без стакана не разберешься! — покачав головой, заметил Олег Иваныч и, потянувшись в небольшой деревянный шкафчик за кувшином, не удержался на ногах — какая-то особенно коварная волна как раз в этот момент сильно качнула судно — повалился на пол вместе с кувшином. Белое рейнское, естественно, вылилось… Хорошо, хоть пол был застелен толстой медвежьей шкурой…

Удобно устроившаяся в уютном небольшом кресле, боярыня Софья, объяснявшая Олегу Иванычу финансовую премудрость, не выдержав, засмеялась.

— Смейся, смейся, Софьюшка. Нет, чтоб руку подать!

Боярыня поднялась с кресла. Пышные светлые волосы — косы, в целях конспирации, пришлось обстричь, — карие, отливавшие золотом глаза, тонко очерченный подбородок, маленький рот, с розовыми, чуть припухлыми, губами. Тонкий стан обтягивала короткая красно-голубая куртка — котта — тонкого фламандского сукна, разноцветные, по бургундской моде — одна штанина черная, другая синяя — штаны-чулки соблазнительно обтягивали бедра. Небрежно отбросив в кресло длинный темно-зеленый плащ, Софья с хохотом протянула руку валявшемуся на медвежьей шкуре Олегу. И снова хищная волна резко подбросила судно. Так, что боярыня, ойкнув, упала прямо в руки Олегу. Тот, естественно, поймал, изловчился. Обхватил, обнял Софью за талию, чувствуя, как тяжело поднимается под коттой горячая женская грудь. Глаза боярыни приблизились близко-близко, волосы растрепались… на кого же она была похожа сейчас, с этой мальчишеской прической? Кажется, на Милу Йовович в роли Жанны д'Арк… Да, действительно, похожа… только…

Прижавшись к Олегу всем телом, Софья провела рукой по его волосам, улыбнулась и жарко поцеловала в губы. Поцелуй был долог…

Руки Олега словно сами собой развязывали тесьму застежек. Полетела в сторону куртка, затем нижняя рубаха… за ними штаны… Изогнулось дугой стройное тело…

Потом они просто лежали на шкуре, укрытые Софьиным плащом, тесно прижимаясь друг к другу. Олег Иваныч ласково гладил боярыню по спине, Софьины руки тоже не теряли времени даром. Миг — и влюбленные снова слились в жарком порыве… новгородская боярыня и скромный старший дознаватель Н-ского РОВД.

Упал со стола кошель с серебром, покатились по полу монеты… Софья схватила одну:

— Видишь, это альбус, в нем двенадцать серебряных геллеров.

— О, Боже! — выдохнув, притворно застонал Олег Иваныч. — Теперь понятно, откуда столько фальшивомонетчиков — столько разной монеты — ленивый не подделает! Как и в Новгороде…

— Что — в Новгороде? — насторожилась Софья. — Обманные монеты чеканят?

— Если б… — вздохнул Олег. — В смысле, ежели б в самом Новгороде чеканили — мы б узнали, рано иль поздно. А так… Чеканят ведь где-то, нехорошие люди. Говорят, напал было на их след один ушкуйник, Ионой покойным посланный. Только нам от того ушкуйника ни жарко, ни холодно — сгинул он… теперь ищи-свищи, что там раздобыл да разведал этот Олекса…

— Как ты сказал? — вздрогнула под плащом боярыня. — А ну, повтори имя!

— Олекса, — недоуменно пожал плечами Олег. — Ушкуйник Олекса… Говорят, из знатных, но не богат был…

— Из знатных… — усмехнулась Софья. — Если хочешь знать, погибший ушкуйник Олекса — мой сводный брат!

Олег так и сел на шкуре:

— Вон оно что. Теперь ясно…

— Что тебе ясно?

— Подожди. Дай подумать…

Так вот, оказывается, зачем нужна была Ставру боярыня, а он-то, дурак, решил, будто любовь здесь. Так вот зачем они и встречались тогда, в часовне. Что-то выведать хотел Ставр об Олексе, вестимо… А где пропал Олекса с людьми? На Паше! Или — в Заволочье… Нет, скорее, на Паше, может, правда, и на другой какой речке — но точно в той стороне, в Нагорном Обонежье — на краю веси! Неспроста ведь именно там впервые столкнулся Олег с людьми Ставра — Митрей и Тимохой Рысью. Что там выведывали они? Сокровища Олексы? А может, и не только это? Может, и сам Олекса кое-что выведал… за что его и убили… а после спохватились — сокровищ взалкали…

Резко распахнулась дверь.

— Олег Иваныч… ой!..

Вбежавший в каюту Гришаня сконфуженно отвернулся.

— Что, отроче, жен не видал безодежных? — поплотней укрываясь плащом, засмеялась Софья. — Ну, повернись, теперь можно. Зачем прибежал-то?

— В море паруса чужие, Михель-юнга разглядел. Иоганн Олега Иваныча кличет на палубу-от…

— Скажи, сейчас буду.

Выбравшись из-под плаща, Олег Иваныч принялся одеваться.

— Не видал я жен, как же, — выходя на палубу, бурчал себе под нос Гришаня. — Не столь уж и много прошло времени-то… Ох, матушка-игуменья… Интерес большой — чтоб она со мной тогда в обители сделала?