Посол III класса

Действия Орлова были продиктованы точным и смелым расчетом. «Ежели Богу угодно будет сокрушить флот неприятельский, — «Я писал он императрице, — тогда стараться станем и употребим всю возможность опять союзно действовать с обитающими народами под державою турецкою с той стороны, где будет способнее. Если флотпобедит, тогда и денег не надобно будет, ибо будем господами всего Архипелага и постараемся огладить и Константинополь… В случае же несчастного сражения морского или пребывания турецкого флота в благополучном состоянии не имею надежды остаться зимовать в островах Архипелагских и думаю, что принужден буду возвратиться в Средиземное море».

На рассвете 24 июня 1770 г. эскадры Спиридова и Эльфинстона при попутном ветре вошли в Хиосский пролив. Здесь взорам русских моряков впервые открылся турецкий флот, стоявший на якоре вдоль анатолийского берега близ небольшой крепости Чесма. Он насчитывал 16 прекрасно вооруженных линейных кораблей, 6 фрегатов и много мелких судов. Орлов впоследствии вспоминал: «Увидя оное сооружение, ужаснулся я и был в неведении, что мне предпринять должно; но храбрость войск Вашего Императорского Величества, рвение всех быть достойными рабами великой Екатерины принудили меня решиться и, несмотря на превосходные силы, отважиться атаковать: пасть или истребить неприятеля».

Чесменское сражение, вписавшее одну из славных страниц в историю русского флота, в мельчайших деталях увековечено современниками и потомками. Поэты и драматурги со времен Екатерины слагали о нем оды и трагедии. Однако, что может быть поучительнее и достовернее, чем свидетельство очевидца, волею судьбы находившегося в самом эпицентре славных событий? Капитан Самуил Карлович Грейг, один из героев Чесмы, находившийся во все время знаменитого сражения рядом с А. Г. Орловым, оставил записки, по нраву занимающие особое место в дошедшей до нас мемуарной литературе этой эпохи.

О незабываемых днях 24–26 июня 1770 г. повествует «Собственноручный журнал капитан-командора С. К. Грейга в Чесменский поход»:

«Турецкая линия баталии была превосходно устроена; расстояние между кораблями было немного более длины двух кораблей. Они составляли впалую дугу и были не более чем в полумиле от анатальского берега, между заливом Чесменским и малым низменным островом, лежащим к северу от Чесмы, близ берега, которым при NW ветре прикрыт был их правый фланг или авангард.

Передовая линия их состояла из десяти самых больших кораблей, имевших ширинги на канатах и таким образом поставленных бортом в линию. Вторая линия состояла из семи линейных кораблей, двух 50-пушечных каравелл и двух 40-пушечных фрегатов. Корабли и каравеллы расположены были в интервалах кораблей первой линии и неболее полукабельтова позади их. На каждом фланге было по одному фрегату, и все галеры и баркасы держались на веслах между флотом и берегом. На берегу был лагерь с значительным корпусом турок, которые, как узнали после от пленных, должны были замещать убыль убитыми и ранеными на кораблях: турки полагали, что сражение может продлиться значительное время.

Когда русская линия баталии была устроена и диспозиции к атаке сделаны, то в 11 часов утра дан был сигнал «спуститься на неприятеля». Адмирал Спиридов с авангардом спустился немедленно, а за ним близко следовал остальной флот в ордере баталии при свежем ветре от NNW. В 3/4 двенадцатого часа передовой корабль «Европа» подошел на пушечный выстрел, и неприятель открыл чрезвычайно сильный огонь по нем. Они выдерживали неприятельский огонь не отвечая, пока не подошли на пистолетный выстрел; тогда, поворотясь бортом к неприятелю, авангард открыл весьма сильную пальбу. За авангардом вплоть следовала кордебаталия, которая открывала огонь по неприятельским кораблям, так что в половине первого часа пополудни сражение сделалось общим и весьма жарким с обеих сторон. В особенности наш авангард и кордебаталия дрались почти все на самом близком расстоянии.

Корабль «Европа», подойдя близко к неприятелю, положил грот-марсель на стеньгу и вступил в бой. Но когда «Евстафий» подошел весьма близко к нему, то «Европа» принужден был опять наполнить грот-марсель и, таким образом, вышел вперед наветренного неприятельского корабля. Поэтому корабль «Европа» поворотил на другой галс, вскоре спустился опять в самый жаркий огонь и занял место позади корабля «Ростислав».