Посол Урус-Шайтана

— Гамид-ага! Слушай, что пишет беглер-бей. Приближаются выдающиеся события. — Медленно прочитал вслух: — «Сафар-бею, начальнику специального военного отряда. Хранить в тайне. Вскоре непобедимые войска нашего наияснейшего падишаха будут проходить через Балканы на север, и вы отвечаете за полную безопасность на перевале Вратник. Приказываю по получении этого письма немедленно выступить в поход и уничтожить гайдутинов разбойника Младена. На подкрепление высылаю вспомогательный отряд Исмаила-аги. Вам подчиняется также отряд Гамида-аги, о чем вы сообщите ему лично». Что ты на это скажешь, Гамид-ага?

— Что у нас будет большая война с казаками и московским царём. Но это давно уже не тайна. Ещё в Аксу, когда я получил приказание выступить в Стамбул, я понял, что речь шла о большой войне… Давно пора нам стать твёрдой ногой на северном берегу Чёрного моря. Украина даст нам хлеб, скот и рабов. Ради этого мы и поднимаем меч против севера… Итак, мы должны сегодня же выступить на Чернаводу!

— Безусловно! Не будем терять времени — пошли! Они вышли во двор.

— Ходжа, сзывай всех в поход! — приказал Сафар-бей аскеру с зурной на боку. — А ты, Джаббар, слушай: останешься в крепости, присмотришь за моими гостями. Вместе с Али. Он будет за старшего, я дал ему все указания… А сейчас спустись в подвал. Там на крюку висит мёртвый гяур. Закопай его за стеной, в овраге. Ну, айда!

Тревожно заныла зурна. Из помещений с криком и гамом выскакивали аскеры, на ходу прилаживая одежду и оружие.

Гамид поспешно выехал из крепости к своему отряду. Сафар-бей вернулся к себе: ему хотелось повидать Адике. С каждым днём он все больше влюблялся в девушку и не пропускал возможности лишний раз показаться ей на глаза. Несмотря на жестокий и холодный характер, перед Адике он чувствовал какую-то непонятную радость, и неодолимая сила все время влекла его к ней.

Возле калитки его нагнал запыхавшийся Джаббар. Его длинное морщинистое лицо покрывали капельки пота, в глазах светилось недоумение.

— Что случилось, Джаббар? — нахмурился Сафар-бей.

— Ага, там… внизу… совсем не мёртвый… тот гяур… Глазами моргает. Как быть — добить его или живьём закопать?

— Что ты мелешь? Не мог он ожить! Тебе показалось спросонья!

— Аллах свидетель, я не спал. И не показалось мне, тот гяур живой!

Сафар-бей круто повернулся и почти бегом бросился назад в подземелье. Аскер еле поспевал за ним.

Звенигора и вправду был жив. По его телу время от времени пробегала дрожь. Сафар-бей выхватил ятаган и рассёк верёвку. Отяжелевшее тело казака упало ему на руки. Ага положил его на пол и велел Джаббару принести охапку соломы и кусок полотна.

После перевязки Арсен задышал ровнее и медленно открыл глаза. Сафар-бей опустился возле него на колено.

— Ты слышишь меня, гяур? — спросил он, наклоняясь. — Очнись! Рана твоя неглубокая, пуля скользнула по черепу. Ты родился под счастливой звездой… Тебя только оглушило. Опомнись!

Но Звенигора, видно, очень обессилел. Мокрые веки снова закрылись.

Сафар-бей поднялся:

— Джаббар, оставляю этого узника на тебя. Ты отвечаешь за его жизнь головой. Слышишь? Он мне нужен только живой! Дашь ему есть, пить… Береги пуще глаз своих, пока не приеду. Понял?

— Понял, ага. Понял!

Сафар-бей ещё немного постоял над Звенигорой, сморщив в задумчивости лоб.

Какую тайну прячет в глубине своей памяти этот гяур? Почему и как скрестились их судьбы? Почему имя Ненко всю жизнь преследует его, стучит в сердце? Не с этим ли связано его раннее детство, о котором кое-когда всплывают отдельные неясные воспоминания? Как бы хотелось проникнуть в то далёкое прошлое! Может, и у него где-то есть родители, братья и сестры? Он знал, что некоторые янычары находили своих родных. А ему хотя бы узнать, кто он и откуда… В мрачном раздумье поднялся Сафар-бей из подземелья.

НЕНКО

1

К вечеру Арсену стало лучше. Открыл глаза и затуманенным взором обвёл мрачные стены подвала. Тихо. Темно. Куда же девались Сафар-бей и Гамид? Неужели им надоело истязать его? А-а… Они, кажется, говорили что-то о походе на гайдутинов… о походе на Младена!..

Сознание мгновенно прояснилось. Звенигора приподнялся и сел. Резкая боль в виске. Потрогал рукой — тугая повязка из полотна. Это удивило его. Он не помнит, чтобы перевязывал себя. Тогда кто же это сделал? Неужели Сафар-бей? А это что? Смотри-ка! Даже воду и еду поставили!

Не найдя ответа на все эти вопросы, Арсен решил действовать.

Хотя и поел, чувствовал себя прескверно. Нестерпимо болела спина, голова кружилась. Превозмогая слабость и боль, придерживаясь за стену, встал на ноги и прислушался. Вокруг царила глухая тишина.

Медленно поднялся по ступеням к двери, приник глазом к щели. Во дворе смеркалось. Интересно, охраняют ли его? Легонько нажал на дверь плечом — она скрипнула.

В тот же миг кто-то кашлянул. Загремел засов, и в подвал заглянул аскер.

— А-а, гяур! Тебе лучше? Пришёл в себя?

— Да… лучше бы и некуда, — ответил, еле шевеля разбитыми губами, Звенигора.

— Ну так и лежи спокойно, пока ага не вернётся.

— А когда он вернётся?

— Как только поймает разбойника Младена.