Посол Урус-Шайтана. Фирман султана

Гайдутины приближались. Когда до стана осталось шагов триста, вперёд вырвался Яцько, быстро побежал вверх к Златке и воеводе Младену.

— Златка! Зла-а-тка-а!.. — донёсся его голос.

Девушка вихрем помчалась вниз. Воевода не успел, даже протянуть руки, чтоб задержать её. Девушка легко, словно серна, перепрыгивала камни и мчалась навстречу гайдутинам. Голос Яцько сказал ей все.

— Арсен?! Арсен!!

— Он! Живой! — Яцько весело улыбался. — Убежал с друзьями с каторги…

Последних слов паренька она уже не слышала: бросилась к носилкам. Не заметила даже, как, увидев её, расправил рукою усы и расцвёл в улыбке пан Спыхальский. Сразу узнала Арсена. Видела только его. Лежал он вниз лицом, бледный, осунувшийся, с закрытыми глазами и крепко сжатыми, пересохшими от внутреннего жара губами.

Осторожно взяла его за руку. Он открыл глаза и вздрогнул:

— Златка!.. Любимая!..

Девушка сквозь слезы безмолвно кивнула и сжала казаку руку, стараясь совладать с собой. Арсен тоже не произнес больше ни слова, только держал в своей горячей руке холодные пальцы Златки и, пока несли носилки вверх, блестящими глазами не отрываясь смотрел на её побледневшее, но такое милое, такое родное лицо.

2

Счастье как вино — пьянит… Увидев Златку, а потом воеводу и Якуба, Звенигора почувствовал, как у него, будто от хмеля, зашумело в голове. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ещё никогда в жизни ему не приходилось так волноваться, как сегодня. Хотелось сразу обо всем расспросить, обо всем узнать.

После коротких приветствий его занесли в хижину.

— Где же… Анка? — спросил Арсен, не видя её среди встречавших их гайдутинов.

Лицо воеводы помрачнело.

— Она не может выйти, Арсен. Тяжело болеет… Но ты её увидишь, как только сам встанешь на ноги.

Якуб и Драган помогли Арсену раздеться, положили на широкую скамью, застеленную кошмой. Когда сняли сорочку, Якуб охнул, скрипнул зубами. Вся спина казака была покрыта страшными язвами и незаживающими ранами.

— Узнаю таволгу, — потемнел Якуб. — Какое изуверство!

— Да, это таволга… Прошло уже больше недели, а кажется, до сих пор в теле колючки торчат…

— Ну, потерпи немножко… Я помогу тебе. Сейчас мы искупаем тебя в горячей воде, настоянной на хвое и коре дуба. Потом смажу бальзамом… И всемилостивый аллах поможет мне быстро поставить тебя на ноги, — пообещал Якуб.

Он обрадовался Звенигоре, как родному сыну, и прилагал все усилия, чтобы облегчить страдания казака. Ему во всем помогали Златка и Драган.

На другой день вечером, когда Арсен благодаря врачеванию Якуба и заботливым хлопотам Златки, почувствовал себя значительно лучше, возле его кровати собрались воевода Младен, Драган, Якуб.

В хижине было тепло и уютно. Жёлтые стены пахли смолой. В печке весело пылали сухие сосновые ветви.

Воевода Младен за время их разлуки ещё больше посёдел и осунулся. Он сел рядом с Арсеном, положил раненую ногу на скамейку. Напротив, у стола, пристроились Якуб и Драган. Звенигора уже знал, что молодой гайдутин в последнее время стал правой рукой воеводы и пользуется среди балканджиев всеобщим уважением.

— Друзья, — произнёс воевода, — мы все рады, что снова собрались вместе. Если б не тяжкая болезнь Анки, нас было бы здесь пятеро. Но ей нельзя волноваться, поэтому сегодня обсудим все без неё и даже не скажем ей, о чем шла речь.

— Случилось что-нибудь серьёзное? — встревоженно спросил Звенигора.

— Нет… ничего особенного… Короче говоря, в наших краях снова объявились Гамид и… Сафар-бей, — тихо ответил воевода, и Арсен заметил, как болезненно задёргалась у него левая щека. Но Младен пересилил себя и дальше говорил твёрдым голосом: — На днях Драган по моему приказу произвёл глубокий разведывательный выезд к Загоре и Сливену. Мы узнали, что войско великого визиря Ибрагима-паши после неудачного похода на Украину, где оно потерпело поражение под Чигирином, возвратилось назад и стало на постой на всю зиму в Болгарии. Вернулись в Сливен также Гамид и Сафар-бей со своими отрядами.

— Неужели они помирились, Драган? — быстро спросил Якуб.

— Наши люди рассказывают, что отношения у них весьма холодные. Отряды их расквартированы в разных частях города. Сами они почти не встречаются. Разве что по служебным делам у околийного паши.

— Постойте, постойте, я что-то не понимаю вас… — прервал друзей Арсен. — О какой ссоре между Сафар-беем и Гамидом идёт разговор?

— Да, ты же этого не знаешь, Арсен, — сказал Младен. — Помнишь наш разговор с Сафар-беем в Чернаводском замке? После этого ага имел стычку с Гамидом и порвал с ним дружбу. Он даже ушёл от Захариади, известного лекаря, у которого лечился и Гамид. Узнав об этом, Якуб возвратился в город и две недели лечил Сафар-бея…