Посольская школа. Душа Сокола (СИ)

Выдыхать хотелось тяжелее и медленнее, чем ведьмы после фразы “место женщины на кухне”. Чужие “детишки”, украдкой хлещущие самогонку Трура, у Сокола давно поперёк горла стояли. Когда это кончится? Неужели Амелия не видит, насколько её труд неблагодарный? Почему ради мифического будущего совершенно посторонних подростков она готова послать к демонам в пасть их семейное счастье? Или за шторой в доме Витта притаился Франко и прямо оттуда наводил на неё морок? Нет, хватит обманывать себя. В голове Амелии спокойно уживались слова “я люблю тебя” и “главное в жизни, чтобы девочки учились в академии клана”. Причём Соколу казалось, что последнее для неё несоизмеримо важнее. Не стремилась дочь Витта соблюдать традицию “куда муж, туда я” и жертвовать своими интересами. Она, судя по всему, вообще ничем ради него жертвовать не хотела. Только что переживала, даст отец благословение или нет, и уже снова болтала о педсовете, преподавателях и уроках.

“А куда ты смотрел? — ехидно спрашивал внутренний голос. — Каким местом выбирал невесту? Головой ли?”

Он был так зол, что впервые захотелось послать всё в Бездну и отдать её Франко. Посмотреть, насколько хватит терпения у старшего брата. Он её в постель, а она из-под одеяла: “Девочки завалили экзамен, завтра пересдача. Плохую преподавательницу по зельеварению я им подобрала, нужно искать другую”.

Падение мужского влечения на полшестого обеспечено.

— Тебя только это волнует? Что Франко может чему-то научить детей? А спросить, как идут допросы друзей Малии ты не хочешь? Уже знаешь, что Олаф мёртв? Тот, кто договаривался с Шилой на операцию, дать показания в суде не сможет. Мои позиции стали вдвое слабее.

— Олаф мёртв? — глухо переспросила Амелия. — Ты же приказал Несту, чтобы его арестовали? Я думала, он давно в тюрьме, ожидает допроса на совете. Как так вышло?

— Я был занят переживанием побочного эффекта от зелья, и Франко его убил, — огрызнулся Сокол.

— Ты сказал, что за ним следят, — напомнила невеста. — И у нас всё ещё есть Шила.

— Которую ты радостно поставила как можно ближе к Франко. Практически посадила за один стол в учительской. Не хочешь объяснить, как так вышло?

— Он всё равно беспрепятственно разгуливал по школе, — пробормотала она. — Ты уверен, что Олафа убил Франко? За годы службы у друга Малии наверняка появилось много врагов. Может, это всего лишь совпадение? Одно дело подставить тебя, чтобы нас разлучить, но убийства…

— А чем ты думаешь занимался Франко, когда служил Плинию? — злость утихала. Большую часть гнева он уже высказал, настало время для спокойных объяснений. — Да, мы не очень-то отличаемся друг от друга. Оба убивали по приказу. Но сейчас брат действует в своих интересах. Он прислал мне записку с меткой, поставленной иномирной эссенцией. Он слишком сильно хочет, чтобы Совет старейшин заставил меня жениться на Малии. Окровавленную простынь Этан уже проверил, заключение написал. “Была невинна”. Без Шилы я не смогу доказать обратное. Ведьма — следующая мишень.

— Слишком сложный план для того, чтобы на мне жениться, — Амелия недовольно поджала губы. — Ричи, мне надоело находиться меж двух огней. Надоела ваша с братом бессмысленная вражда. Я выбрала тебя окончательно и бесповоротно. Бездна! Даже проблема с Малией нас не разлучила. Ты говоришь, будто меня ничего, кроме школы, не волнует, а я сделала всё, чтобы совет встал на нашу сторону. Я была готова сама выступить перед старейшинами. Помнишь? Ты отказался. “Хорошо, дорогой, я придумаю что-то ещё!” Придумала. Заручилась поддержкой Шилы, уговорила её пожертвовать лицензией, ради нашего с тобой будущего… Я люблю тебя, Ричи. Но не знаю, что нужно сделать, чтобы ты перестал во мне сомневаться.

“Уничтожить Франко, — вертелось на языке. — Или уже отказать ему так, чтобы понял — это было окончательно и бесповоротно”.

Магнус учил, что нельзя перекладывать свои ожидания на женщину. Не оценила подарок? Значит, он пришёлся не к месту. Предпочла другого? Счастья им, мира и процветания.

Но нет. Сокол ещё слишком молод для такого уровня мудрости. Желание убить брата загорелось ярким пламенем в груди во второй раз.

“Дыши, боец”, — приказал он себе.

Не поверила Амелия, что старший Гвидичи приложил руку к смерти Олафа, потому и надоела ей вражда братьев. Инструкторы в академии тоже такое практиковали. На второй раунд “а он, а он” от поссорившихся кадетов отвечали: “Разбейте друг другу рожу на полигоне и заканчивайте сопли жевать”. Не по-мужски подлянки втихаря делать. Да и не было по мнению инструкторов ни одного повода ругаться дольше двух взмахов деревянного меча. Тем более из-за женщины.

— Хочешь, чтобы мы с Франко помирились? — тихо спросил Сокол.

— Хотя бы попробуйте, — попросила она. — Франко пришёл в школу не за мной, а к тебе. Вы не станете лучшими друзьями, но можете перестать быть врагами.