Посольская школа. Душа Сокола (СИ)

Связь прервалась, зеркало потемнело. Теперь оно снова отражало ночное небо. Фредерико убрал его в карман и зажмурился. С океана дул лёгкий ветер, деревья шумели, будто крался кто-то по песку. Пешком до дома Витта далеко. Взять повозку? Золото при себе всегда было, конюшни под боком. Если пойдёт сейчас, то получится быстрее, чем порталом. Никто не откажет командиру отряда.

— Эй! — на ходу крикнул он и громко свистнул. — Есть кто-нибудь?

Фонари закачались, ворота открылись со скрипом. Хмурый кучер пообещал, что заложит повозку и пригласил подождать во двор.

— Ветрено, лин Сокол, уши застудите. Принести травяной чай?

Он кивнул, чувствуя, как от голода подводит живот. Кучер махнул своему мальчишке, а сам пошёл к лошадям. Дверь в дом осталась открытой. Оттуда слышались женские голоса. Кто-то удивительно чисто и красиво пел детскую песню.

— Дождик, дождик, уходи, ждём тебя в другие дни…

Руки онемели, ноги словно приросли к земле.

“Франко хочет погулять, ты приди потом опять”.

Женщина пела, а Фредерико тонул во тьме. Медленно падал в пустоту.

“Дождик, дождик, уходи, ждём тебя в другие дни”.

— Франко! Франко, кто-то стучит, открой дверь.

— Хорошо, мама.

Брат спрыгнул с подоконника и побежал в коридор, Фредерико остался один. Капли дождя медленно катились по стеклу. Он называл их червячками. Красивыми серебристыми червячками.

— Дождик, дождик, уходи…

— Тёмных ночей, лина Гвидичи, — раздался чужой голос из коридора.

Фредерико весь сжался. Он не любил взрослых. Особенно тех, кто приходил к Франко. Отец потом долго кричал на брата, мама плакала. Лучше спрятаться под столом и подождать. Там тихо.

— Как вы сказали, вас зовут? — громко переспросил отец.

Его тяжёлые шаги перекрыл голос чужака.

— Плиний. У меня нет фамилии, вы можете обращаться ко мне по-простому. Я старший врачеватель в королевском зверинце. Работа сложная: редкие звери, странные болезни. Я слышал, ваш сын умеет читать мысли. Его дар очень бы нам пригодился. Видите ли, досточтимый лин Гвидичи, животные не умеют говорить. Не рассказывают, что у них болит, а заклинания-диагносты настроены на людей. Жалко зверушек, когда они мучаются. Чем убивать безнадёжных, не лучше ли попытаться исцелить?

— Мой сын не учился в академии, — строго ответил отец. — Он не зарегистрирован как маг.

— Что вы, какая регистрация? — по голосу человек казался Фредерико маленьким и толстым. Только они пищат, будто мыши. — Работа простая, не пыльная. Как лечат животных, никто не следит. Ваш сын поможет мне, а я щедро его отблагодарю. Десять золотых вас устроят?

— Отец, — звонко сказал Франко, — позволь мне.

— Нет. Даже не думай, ты никуда не пойдёшь. У нас тренировки, шестой параграф учебника.

— Но десять золотых!

— Нет, я сказал. Господин Плиний, мы не бедствуем и в вашем золоте не нуждаемся.

— Отец!

— Иди в свою комнату, Франко, — рявкнул он. — И не выходи, пока тебя не позовут. Ты меня понял?

Брат с размаха налетел на дверь. Фредерико зажал уши, испугавшись грохота. Франко сам, как дикий зверь, метался по комнате.