Посольство

- Когда проведешь здесь столько времени, сколько я, поневоле начнешь спрашивать себя, много ли найдется в Париже моих сверстников-американцев, энтузиастов, приехавших сюда лет двенадцать-пятнадцать назад, горевших желанием увидеть это средоточие цивилизации, этот центр мировой культуры, где каждый камень помнит Хемингуэя и Фицджеральда, город, оброс-ший легендами, как камень - мхом, город, позволивший Зибургу спросить "Бог француз? И вот, они, подобно другим выпускникам университата, побывавшим здесь между двумя войнами, приезжают сюда, и город кажется им чарующим, пленительным и, конечно, необыкновенно красивым. Потом чары развеиваются, прелесть улетучивается, настроение портится... Ну, а потом они начинает ненавидеть этот холодный и угрюмый город, однако покинуть его не в силах. Они превращаются в изгнанников, вечных эмигрантов, апатридов... Я знаю таких. Стоит пробыть здесь чуточку дольше, чем можно, и пути на родину отрезаны. Возвращаться домой - поздно. А без корней жить - трудно.

Шеннон молча кивнул.

- А куда деваться? Домой, в этот кондиционированный кошмар? Нет, спасибо. Там ты уже существовать не сможешь. Я подумывал об Англии, все-таки год я там проработал. Может быть. Но не сейчас... Знаешь, как там все расписано по группам и категориям, и право принадлежать к одной из них надо доказывать в поте лица... Неохота. А что взамен? Ничего. Тупик.

- Да, - сочувственно протянул Шеннон.

- Ох, как тебя начинает угнетать претенциозность француз-ских интеллектуалов, их самолюбование, их полнейшая самодос-таточность!.. Конечно, кое в чем им нет равных - стоит толь-ко вспомнить их чопорные обеды, где все так красиво и изыс-канно, и расслабиться невозможно ни на миг, где разговор вьется и перепархивает с темы на тему с такой легкостью, что бедный англосакс чувствует себя косноязычным увальнем. Но жить здесь, среди них - невозможно. Все себе отморозишь.

- Верно, - с усмешкой заметил Шеннон. - Но зато они не кичатся своей исключительностью, у них нет того высокомерия, что, у британцев, к примеру.

- И все-таки каким бы вольным стрелком ты ни был по приезде сюда, спустя несколько лет понимаешь - надо принадлежать к..., быть вхожим в... Иначе нельзя. Может быть, это касается только англосаксов, не знаю. - Он снова отпил виски. - Но главная трудность - это холод, а тебе так нужна теплота. И тут уж дело не в нас - от итальянцев я слышал то же самое. Американцы всегда хотят принадлежать к некоему братству, англичане - тоже, хотя не на всякое братство они согласны, а вот у французов - в крови анти-братство. Всяк здесь наособицу. Здесь вообще царство"анти", сплошной негативизм. Андре Мальро даже назвал свои воспо-минания "Антимемуары". Ты не замечал этого, Дик?

- Замечал, конечно. Но мне легче - я могу вернуться до-мой.

- Держись за эту возможность, старина, - Гэмбл сделал ещё глоток. Здесь тебе в печенки въедается что-то такое, что разлито в воздухе, в самой повседневности... Я тут на днях был в книжном магазине - в хорошем - и вот заходит туда парочка. Спрашивают книгу - название и автор записаны на бумажке. Очень милые и неиспорченные молодые люди. Первым делом продавщица этак полуоскорбленно заявляет: "О, нет! Это действительно вам требуется? Не может быть! Это не входит в программу вашего лицея!" - "Не входит, отвечают те, слегка уже заводясь, - мы просто хотим купить эту книгу." "Сейчас у нас её нет, - с непередавемо уничижительной интонацией го-ворит мадам, как бы подразумевая, что подобного у себя в магазине держать не станет. Парочка мнется, но заявляет, что тогда закажет книгу. Тут выясняется, что заказывать её надо в Англии, и займет это три недели и это в том случае, если она имеется на складе. Парочка явно обескуражена. А мадам нагнетает, сложностей все больше и больше: если книги нет на складе в Англии, придется выписывать её из Америки, а сколь-ко времени это займет неизвестно. И вообще - никаких га-рантий. Она рассчитывала таким образом отбить у них всякую охоту читать, пустилась в объяснения - "вы понимаете, vous comprenez..." Но парочка стоит насмерть. Вынь да положь им книгу. Тогда она воздвигает перед ними вторую линию укре-плений. Начинает что-то высчитывать, умножать и складывать в столбик, а те стоят и глазами хлопают. Наконец, она говорит: "Предупреждаю, - с таким нажимом, - предупреждаю вас, что обязана взять задаток". Сорок франков! Несуразная цена,никто не станет платить такие деньги. И парочка не стала, и ушла ни с чем, прямо побежала вон, чтоб не устроить скандал. А мадам вернулась к тому, от чего они её так бестактно оторва-ли. Сделка успешно провалилась. Ведь это же пустяк, но по нему видно, как тут делаются дела, и эти-то пустяки в конечном итоге тебя в гроб загонят.

В пустом кабинете как-то особенно громко затрезвонил телефон. Гэмбл дотянулся до трубки:

- Да?.. Да, Джек. Нет, ничего нового... Что?.. Кто ска-зал?.. Ничего не слышно... - Гэмбл положил трубку. - Ассо-шиэйтед Пресс. Что случилось сегодня вечером в посольстве? Уже что-то пронюхали.

Шеннон поднялся.