Посольство

Так говорила Джейн. Не темно-синие, а именно цвета ляпис-лазури.

Он очень тщательно завязал галстук. Когда имеешь дело с таким придирой, как Ройс Коннел, надо постараться не задеть его ненароком съехавшим на долю дюйма в сторону галстуком. Нед стремительно поднялся по одной из лестниц. До офиса Ройса было пять этажей, но герой, который только что задержал пытавшегося скрыться злодея, должен потрудиться и во имя своей родной земли.

– Нед! – Коннел показал на кресло у большого кофейного стола. Он уселся в другое кресло и жестко взглянул на заместителя военного атташе. – Расскажи мне все, что ты знаешь о жене посла, миссис Фулмер.

Френч посмотрел на этого человека, который по возрасту был старше его. Сначала осторожно, а потом, отдавая дань его внешности. Так он мог бы восхищаться «бентли» типа Р или соло джазмена Арта Ходса. Ройс Коннел был до такой степени правильным! Не из-за того, что он был симпатичный сукин сын, чья седина – единственная издержка пятидесяти лет, проведенных им на земле. И не из-за того, что он, возможно, лучший в госдепе временный поверенный в делах США, чей авторитет неуклонно возрастал в течение тридцати лет. Причина была в том впечатлении, которое он производил: спокойный, уверенный в себе, знающий, с хорошими манерами, изысканной речью и так элегантно одетый, что мог бы, кажется, продавать что угодно – от страховых полисов до жевательной резинки.

– Урожденная Сюзан Пандора Морган, – начал Нед, – родилась в последний год войны в семье Консуэло и Монтгомери Морган из Билокси, штат Миссисипи. Окончила школу миссис Хаклтон для молодых леди, сотрудница газеты «Тампа», специализируется на общих и женских проблемах. В университете Спраул, что в городе Орландо, получила степень бакалавра искусств и в том же августейшем заведении – степень магистра в области политических наук. Почему ты не попросишь Карла Фолетта принести тебе ее файл? Это же его сфера, а не моя. Ну да ладно, в любом случае эта линия клана Морганов имела общественный вес, а вот с деньгами – похуже. Я предполагаю, что газета платила...

Коннел нетерпеливым жестом прервал:

– Переходи к сути.

– К сути?.. Если она скажет послу, – тут он начал пародировать присущую жителям южных штатов манеру растягивать слова. – «Дараго-ой, я ха-ачу тва-аю голову на серебряной та-арелке к пяти ча-асам, и не пролей кровь на ка-авер», – бедный старина Бад вскочит, бросится к ванной и в тот же миг обезглавит себя.

Сдержанный взгляд, выражавший у Коннела досаду, был так тонко, без всякого преувеличения рассчитан – просто дымка недовольства, – что Нед несколько секунд тихо сидел, наслаждаясь им. Он любил всякие проявления мастерства, а Ройса он считал актером старой школы.

Секретарша Коннела вошла с двумя чашечками кофе, поставила их на стол и спросила:

– Апельсиновый сок выпьете, полковник Френч?

Нед улыбнулся ей.

– Я соскучился без него. Это не доставит вам больших хлопот?

– Совсем нет, – уверил его Ройс. Секретарша пошла к отделанному под дерево холодильнику, который вмешал едва ли больше полудюжины бутылок. Нед смотрел, как она налила два небольших стакана сока и вышла из комнаты.

Френч слышал, что дверца холодильника с щелчком закрылась и все же протянул ногу и надавил на дверцу кончиком черного ботинка. От неловкого движения заболело колено. Если Коннел и подумал что-нибудь об этом, виду он не подал. Он уставился в свой сок и насупился, что, впрочем, совсем не исказило классической красоты его лица.

– Ничего предосудительного в прошлом миссис Фулмер? – продолжал допытываться Коннел с сомнением. – Может, какие-нибудь петиции подписывала или сборища по сбору средств на благотворительные цели посещала? Подозрительные друзья или знакомые?

Френч покачал головой.

– Она чиста, Ройс. В чем проблема?

Заместитель руководителя посольства помолчал точно так же, как это недавно сделал Нед, словно просчитывая несколько последующих ходов. Затем он взял со стола пачку скрепленных листов бумаги и передал ее Неду. – Это список ее гостей на прием по случаю Четвертого июля[8].

Френч медленно перелистывал страницы, потирая саднившие колени. Список не был составлен в алфавитном порядке. Единственное, что руководило Пандорой Фулмер, был свободный полет ассоциаций. Выписав, например, трех кинозвезд, она присоединяла к ним еще восемь. Вспомнив об известном ученом, она включала в список и пять других.

Вероятно, гостями были все самые знаменитые англичане и американцы, живущие в Лондоне, – от дипломатов, художников и бизнесменов до рок-звезд, модельеров и других, особенно популярных в эти дни у молодежи. Не был забыт ни один из участников телепрограмм или фильмов, равно как ни одна героиня скандальной любовной истории и известные гомосексуальные пары.

Нед понял, что, если даже явится только лишь половина приглашенных, прием этот для фотожурналистов заманчивее любого другого события, хотя бы и стихийного бедствия.

Он взглянул на Коннела.

– А что говорит об этом Фолетт?