Поспешная женитьба

— Питер мне немного рассказывал, — заметила Пенелопа. — Он почти все время такой замкнутый, хотя иногда бывает очень милым. Мне никак не удается понять его настроение, и мне кажется, что я ему не очень-то нравлюсь.

У Джорджа даже сердце защемило от грусти в ее голосе.

— Дело в том, что теперь Питер, кажется, вообще не может верить женщинам. Когда Питер сказал мне о решении снова жениться, я подумал, что он сошел с ума. Теперь я вижу, что лучшего выбора он сделать не мог. Я ему сказал это прошлым вечером. Даже ему должно быть ясно как божий день, что вы — не Мелисса. Может, со временем с ним легче будет. Но когда Питер в дурном настроении, он — черт с рогами.

Пенелопа обдумывала эти его слова, пока пара серых несла их под осенним солнцем. Будет ли Питер более предсказуемым? Джордж — его лучший друг, он должен понимать его. Она не хотела отдаляться от Питера. Конечно же они могут быть друзьями, раз уж с любовью не получается!

И тут она поняла, в чем ее проблема. Несмотря на все ее усилия оставаться равнодушной, доброта и обаяние Питера, когда он не становился невыносимым, пробивали ее оборону. Почти не осознавая, она уже влюбилась в своего мужа! В мужа, которому, как считала, она была нужна только ради наследника, а в других отношениях она для него и двух пенсов не стоила. Больше всего на свете она хотела ему доказать, что достойна его доверия и уважения, даже если он ее не полюбит.

Они подъехали к ферме, и мысли ее сменились, — она осознала, что последнюю милю совсем забыла о Джордже.

— Простите меня, Джордж. Я не хотела быть такой неучтивой. Просто я задумалась над тем, что вы мне сказали о Питере. Я попытаюсь. Я знаю, он может быть добрым.

Радостные возгласы в доме прервали их разговор. Джевкинс услышал их и вышел посмотреть, кто приехал. Он был перевозбужден, и трудно было понять, что он говорит.

— …М-минут десять назад Господь послал нам мальчика. Она так сказала, миледи. Мальчик, и так быстро выскочил, повивальная бабка едва успела. Эллен будет огорчена, но мы все были захвачены врасплох, можно сказать.

— Джевкинс, ребенок уже родился? — выдохнула Пенелопа. — Какой ужас, я же обещала прислать Эллен. Бедная Марта! Джордж, надо ехать домой, сказать Эллен. Один из конюхов привезет ее сейчас, Джевкинс. Я очень виновата.

Джевкинс расхохотался:

— Вы очень добры, что пришлете Эллен. Я скажу Марте, она пока спит. Устала, бедняга. Все так быстро произошло. Вы простите меня, но мне надо идти к ней.

— Конечно идите, — сердечно отозвалась Пенелопа. — Вот, здесь письмо от Эллен и белье для малыша. Мы едем назад и пришлем Эллен. До свидания, и поздравляем вас.

Джордж развернул коляску и выехал со двора:

— Значит, домой, Пенни?

— Да, пожалуйста. Надо прислать Эллен, и как можно быстрее. Она так переживала за Марту и так волновалась, что скоро будет тетей. Вы не возражаете, Джордж?

— Ничуть. Мы потом можем снова поехать, если хотите, — улыбнулся Джордж. — Не хочется сидеть дома в такой день, если в том нет нужды.

— А мы можем попросить привратника сходить в дом и все рассказать. Так мы не потеряем времени, и нас никто не задержит, — предложила Пенелопа.

— Прекрасная мысль. Есть отличная дорожка вокруг парка. Серые получат хорошую нагрузку, и мы не опоздаем ко второму ланчу.

Серые быстро домчались до домика привратника, и десятилетний сын сторожа был счастлив заработать пенни, доставив сообщение в дом.

Сделав это, Джордж снова погнал коней, которым не терпелось порезвиться.

Пенелопа наслаждалась постукиванием копыт и поскрипыванием коляски. До несчастного случая отец учил ее управлять экипажем. По всему было видно, что Джордж хороший кучер. Ей вдруг захотелось самой управлять коляской. Обычно она не тратила времени, чтобы погоревать над тем, чего не может быть, но в последнее время уже несколько раз ловила себя на том, что испытывает что-то очень похожее на жалость к себе. «Прекрати!» — мысленно встряхнула она себя. Потом поняла, что лучше бы разобраться в причинах такого своего настроения.

Именно так она смирилась с потерей зрения. Так боролась со своей ненавистью к Джеффри и поборола ее, правда с помощью отца. Он убедил ее в том, что уныние больше всего ранит самое себя. Он заставил ее быть независимой, насколько это возможно, отметая жалость к себе. Более того, он понял ее гордость, которая делала совершенно неприемлемой проявление жалости к ней.

Так почему же сейчас в ее душу закралась жалость к себе? Неудовлетворенность?

Питер. Она хотела бы видеть Питера. Как выглядит этот мужчина, за которого она вышла замуж, да еще по-глупому влюбилась в него. Она знала, что он обаятельный, — Феба его описала подробно. Вначале ей было безразлично, она даже не думала об этом. А теперь вдруг это стало важно. Она почувствовала непреодолимый барьер в том, что не может его видеть.

Стук копыт еще чьих-то лошадей прервал ее размышления. Судя по звуку, их догонял всадник. Она почувствовала, как Джордж обернулся:

— Ишь, как торопится!