Посредник

Коллинз кашлянул. Сеймур уставился в пол. Совещание завершилось.

Когда Зик позвонил опять, голос Куина звучал виновато.

— Послушай, я пытался связаться с президентом Кормаком лично. Пустой номер. Он почти все время находится под транквилизаторами. То есть я хочу сказать, что ему чертовски…

— Хватит чесать языком, мне нужны деньги, — отрезал Зик.

— Клянусь Богом, я делаю все, что могу. Но послушай, пять миллионов — это слишком. Столько наличных у него нет все его деньги вложены в ценные бумаги, превратить которые в звонкую монету можно лишь за несколько недель. Мне сказали, что я могу заплатить тебе девятьсот тысяч долларов, — их я получу быстро.

— Ну нет! — зарычал голос в трубке. — Вы там в Америке можете достать денег где-нибудь еще. А я могу подождать.

— Ну ясное дело, — искренне согласился Куинн. — Ты в безопасности. Легавым до вас не добраться, это точно, по крайней мере пока. Вот если б ты мог хоть немного скостить… С парнем все в порядке?

— Да.

Куинн понял, что Зик размышляет.

— Мне нужно спросить тебя кое о чем, Зик. Эти подлецы давят на меня со страшной силой. Спроси у парня, как звали его собачку ему подарили ее, когда он еще пешком под стол ходил, а подохла она, когда ему было уже десять. Просто, чтоб мы знали, что с ним все в порядке. Тебе ж это ничего не стоит. А мне очень поможет.

— Четыре миллиона, — бросил Зик, — И не меньше, заруби себе на носу.

В трубке раздались короткие гудки. Звонили из Сент-Неотса, городка, расположенного чуть южнее Кембриджа. на границе с графством Бедфордшир. Никто не заметил человека, выходящего из одной из стоящих у почты будок.

— Что вы делаете? — с любопытством спросила Самми.

— Начинаю нагнетать атмосферу, — ответил Куинн и больше ничего объяснять не стал.

Куинн уже давно понял, что в данном случае у него в руках есть козырь, который далеко не всегда бывает у посредников. В горах Сардинии или Центральной Америки разбойники, если захотят, могут скрываться в течение месяцев или даже лет. Никакое прочесывание местности силами воинских частей, никакие полицейские патрули не угрожают им среди покрытых мелколесьем и изрезанных пещерами холмов. Единственную опасность могут представлять для них вертолеты, но и только.

В густонаселенном уголке Англии Зик и его дружки находятся на законопослушной и, значит, враждебной для них территории. Чем дольше они будут здесь скрываться, тем выше по закону средних чисел вероятность их обнаружения. Поэтому, нагнетая обстановку, он вынудит их как можно скорее уладить свои дела. Вся штука заключается в том, чтобы заставить их поверить, что они выиграли, совершили удачную сделку и им не нужно убивать заложника перед бегством.

Куинн рассчитывал на соратников Зика — из осмотра места засады полиции было известно, что преступников было по крайней мере четверо, — которые сидели взаперти в четырех стенах. Скоро они начнут испытывать приступы раздражения, клаустрофобии и в конце концов станут торопить своего главаря поскорее покончить со всем этим, причем будут приводить те же доводы, что и сам Куинн. Подвергаясь давлению с обеих сторон, Зик будет стремиться взять сколько сможет и побыстрее скрыться. Но произойдет это лишь тогда, когда давление па похитителей станет еще сильнее.

Куинн намеренно вложил в голову Зика две мысли: что он. Куинн, хороший парень, который старается как можно скорее покончить с этим делом и которому постоянно мешают власти — тут он вспомнил лицо Кевина Брауна и подумал, что не такая уж это наглая ложь, — а также мысль о том, что Зик находится в полной безопасности… пока. В виду-то Куинн имел как раз противоположное. Чем чаще Зика будут навещать кошмарные видения, как полиция вламывается в дом, тем лучше.

Профессор-лингвист теперь сумел определить, что Зику под пятьдесят или немного за пятьдесят и что он, скорее всего, главарь банды. Когда Зик на что-либо соглашался, голос его звучал уверенно, он явно не собирался ни с кем советоваться. Родился Зик почти наверняка в районе Бирмингема в рабочей семье и не получил блестящего образования. Однако его выговор претерпел сильные изменения за годы пребывания вдали от Бирмингема, возможно за границей.

Психоаналитик попытался воссоздать портрет этого человека. Зик явно находится под напряжением, которое растет по мере продолжения каждого разговора. Его враждебность к Куинну постепенно уменьшается. Он привычен к насилию — когда он говорил, что может отрезать Саймону Кормаку пальцы, в его голосе не было и тени колебаний или угрызений совести. С другой стороны, он кажется человеком последовательным и расчетливым, осторожным, но не испуганным. Тип опасный, но вполне нормальный. Не псих и не политический террорист.

Все эти сведения поступили к Найджелу Крамеру, который не преминул доложить их комитету КОБРА. Кроме того, они были переданы в Вашингтон, непосредственно кризисному комитету, а также в кенсингтонскую квартиру. Куинн прочел полученное сообщение и передал листки Самми.