Посредник

Саша тихонько присвистнул. Вот это да! Такое он видел только в учебных лентах, что показывали на базе. Так, посчитаем… Ударный авианосец… класса “Имрир”, двести бомбардировщиков и истребителей… еще один… класса “Ипсвич”… сто пятьдесят боевых космических аппаратов всех классов… Линкоры – два. “Конго” и “Цукобо”. Орудия планетарной артиллерии (хотя, конечно, стреляют отнюдь не снарядами), бесчисленные противокорабельные ракетные комплексы, мелкие зенитные и прочее, прочее, прочее… Четыре тяжелых крейсера, столько же мониторов прорыва, дюжина легких крейсеров, а уж эсминцев так много, что сразу и не сосчитаешь. И всему этому громадному скопищу, эскадре, сравнимой по мощи со всем флотом адмирала Рождественского в системе “Дзинтарс”, противостояла Шестая минная. Два лидера – “Ташкент” под флагом контр-адмирала Михеева и “брат” “Ташкента” “Ужасный”, четыре новейших корабля – близнецы “Мстислав”, “Изяслав”, “Автроил” и “Гавриил” (они по мощи, пожалуй, с жжаргскими легкими крейсерами потягаются!) да шесть эсминцев постарше: “Новик”, “Счастливый”, “Беспокойный”, “Керчь”, “Грозящий” и “Порывистый”. Ну и еще разведдивизион кавторанга Ивахнова – три десятка тяжелых штурмовиков типа “Валдай”.

Саша знал, что сейчас там, в глубоком тылу, авральные команды рвут ограничители мощности с генераторов запуска. Прогревают стартовые двигатели и гоуст-системы линкоры “Гангут” и “Полтава”, линейные крейсера “Наварин” и “Чесма”, тяжелый авианосец “Варяг” превратился в украшенную разноцветными огнями рождественскую елку. Весь флот уже знает – жжарги пошли на прорыв и Шестая дивизия принимает бой. Она может погибнуть тут вся, до последнего человека, но не должна пропустить жжаргов глубоко за линию минного поля. Если они уйдут в аутспейс – на всей системе “Дзинтарс” можно ставить большой жирный крест и, спасая всех, кого можно спасти, и взрывая все, что можно взорвать, отходить на следующий рубеж, еще на один шаг ближе к Земле…

Сашу захлестнула горячая волна. Он сливался с машиной в одно целое. Ему казалось, что вокруг нет ничего, кроме отображенного на шлемном экране странного мира условных значков, и что из рук его сами собой вырываются разящие молнии. Пальцы так и порхали по холодному пластику шлема. Миша уверенно вел штурмовик к маячившей в отдалении “Камчатке”, а Саша по пути щедро поливал лазерным огнем все, что оказывалось в зоне поражения…

Эсминцы Шестой дивизии разворачивались боевым веером. Сейчас главное – втянуть жжаргов в беспорядочную перестрелку, вывести из строя как можно больше “дымарей” и… и продержаться, неведомо как, но продержаться до подхода главных сил флота.

После того как подбитый “Валдаем” Саши жжаргский крейсер отвалил в сторону, на острие прорыва попер здоровенный монитор. Тупоносый, он напоминал бульдога. Тяжелая головная рубка, короткий, словно обрубленный, корпус, торчащие вниз кривоватые “лапы” гиперпространственных отражателей (Саша понятия не имел о том, как работают эти самые отражатели и почему они, собственно говоря, именуются таковыми, но – отражатели, и все тут…). На “спине” “бульдога” красовалась здоровенная башня с торчащими из нее двумя короткими и толстыми дулами плазменных орудий. Собственно говоря, за эту компоновку подобные корабли жжаргов и окрестили мониторами.

Башня ворочалась из стороны в сторону. Плюнула огнем раз, другой, третий… В пространстве потешным новогодним фейерверком полыхнули дружно отстреленные русскими кораблями экраны. И – к монитору тотчас же со всех сторон понеслись ракеты.

Жжарги тем временем деловито расчищали проход в минном поясе. Расчищали самым что ни на есть примитивным и надежным способом – расстреливая мины из главного калибра. Линкоры и авианосцы держались пока позади, но это будет продолжаться недолго, пока легкие крейсера не расправятся с заграждениями и вся армада жжаргов не хлынет в проход.

Эфир заполнился треском помех и многоэтажной бранью. “Валдаи”, словно разъяренные осы, со всех сторон обрушились на жжаргский корабль, высунувший нос из прохода. Его батарейные палубы в свою очередь изрыгнули пламя. Плюнула перегретой плазмой башня главного калибра. Два штурмовика в мгновение ока обратились в огненные клубки. Нажать педаль катапульты успел только один из пилотов.

– Бей, бей, бей, бей!!! – перекрывая шипение и хрипы, хлестнул по барабанным перепонкам рык Ивахнова. Кавторанг шел в атаку, словно рядовой пилот. С пилонов его “Валдая” одна за другой срывались разящие молнии. На броне монитора вспухли грибы разрывов. Ловким маневром кавторанг ушел из-под ответного огня. Левая носовая батарея монитора умолкла, броневые плиты вывернуло взрывами, орудия превратились в груду оплавленного лома. Что стало с их прислугой, объяснять уже было не нужно.