Посредник

“Опубликуйся – и за тобой тотчас же ринутся толпы подражателей и воров. Опубликуйся – и тебя либо упрячут в психушку, либо, что вероятнее, просто уберут. И даже моя “крыша” тебе тогда не поможет. ФСК свое дело знает… когда хочет. А с тобой она ой как захочет!.. Нет. Сейчас выходить на поверхность нельзя. А чтобы ты не боялся, что опередят тебя, давай я твои лабораторные журналы нотариально заверять стану…”

И ведь заверял, вот что смешно.

– Понятно, – выслушав Игоря, бросил Михаил. – Значит, этот хмырь Антонов тут свой интерес имеет…

– Имеет, – кивнул Игорь.

Он кивал, а перед глазами стояла нейрограмма шефа. Точнее, динамика его нейрограмм. С самого начала она показалась Игорю очень даже подозрительной.

– Имеет, – медленно повторил он. Лейтенант Дрягин, все еще держа в руке пачку таблиц, подвинулся ближе к компьютеру.

– А на него данные у тебя есть? – в глазах его горел огонь истого сыскаря.

– Есть. Вот, смотрите… – И тут Игоря словно бы прорвало.

Как-то разом он вдруг понял, что перед ним сидят не жаждущие упрятать его за решетку менты, а люди, подставившие свое плечо в самый тяжелый момент, принимающие на себя удар этой страшной и слепой силы, что – Игорь чувствовал – надвигается откуда-то извне. Смутные подозрения превращались в уверенность, и носить в себе эти раскаленные мысли было уже выше его, Игоря, сил.

– Через аппарат у меня прошло много народу. Но троих я бы выделил. Самого Антонова, его коммерческого директора Юрия Кашина… и..

– Жукову Светлану, – вырвалось у Саши. Он не знал, откуда пришла эта уверенность. Может, сказалась не до конца сбитая аспирином температура.

Доктор Игорь вздрогнул и как-то по особенному взглянул на Сашу. Казалось, он намерен повторить известный фокус со сверлением бетона взглядом в полном соответствии с великой проблемой Ауэрса, описанный Стругацкими в их бессмертном романе.

Саша ощутил, что в голове у него слегка помутилось. Впрочем, ненадолго. Налетело – и прошло. А вот у доктора Поплавского на висках обильно проступил пот, и он начал смотреть на Сашу с каким-то непонятным, невольным уважением.

– Да, правильно, – кивнул Игорь. Внучек милейшей Оксаны Сергеевны оказался крепким орешком. Интересно было бы взглянуть на его нейрограмму…

– И в чем же они такие особенные? – спросил Дрягин.

– У Юрия не нейрограммы, а эталонный спектр, по нему часы атомные сверять можно. Знаете, такие, на них Госстандарт…

– Знаем, – жестковато оборвал Валера. – Не с дураками говоришь.

– Я только сейчас на это внимание обратил… У всех остальных, кроме Антонова, распределение пиков сильно менялось при прохождении через аппарат… потом приходило в норму… А у Юрия – нет.

– Ну и что, это важно, что ли? Сколько людей – столько и душ, верно? – пожал плечами Шестаков.

– Важно. – Игорь чувствовал, как его охватывает мерзкая предательская дрожь. Он ощущал НЕЧТО… там, за гранью, куда не рисковал уходить даже в самых глубоких медитациях… И это НЕЧТО гневалось. – Очень важно, господа-товарищи../ То-то я еще удивлялся… теперь понятно. В тот момент, когда Юрий… э-э-э… уходил в свои миры, аппарат фиксировал мощный выплекс нервной энергии… Ну, как будто яркая вспышка… Яркая вспышка с неизменными параметрами… раз за разом… Словно… словно маяк…

И вновь сгустилась тишина.

Саша обмер. Нет, это не температура. Бывают такие слова, которые, будучи сказаны в нужный момент и в нужное время, приводят в состояние просветления. Именно такое действие оказало и простое слово “маяк”, сказанное Поплавским для примера.

Маяки бывают лишь там, где есть для кого светить. Так для кого же “светит” этот несчастный директор, раз за разом ложась под аппарат и отправляясь… куда?

– А куда его черти носят? – услыхал Саша собственный голос, услыхал со стороны, точно чужой.

– Куда?.. А, довольно смешной мир. Он там… гм… офицер космического флота. Приключения в стиле “Звездных войн”, только герои – русские. Он мне иногда рассказывает… Там у них война… Ну, и он там, что называется, оттягивается…

Доктор Игорь говорил, называя какие-то полузнакомые имена кораблей и адмиралов, явно позаимствованные Юрием из “Цусимы” и “Порт-Артура”. Сведения эти отчего-то накрепко откладывались в памяти у Саши, однако мысли заняты были совершенно иным.

Юрий, Виталий, Света… Света, Виталий, Юра… В голове у Саши крутились эти три имени. Что-то посильнее простого стечения обстоятельств связало их друг с другом и привело сюда, в “Фуксию”. Маяк… Маяк – для кого? Или… для чего?

Сейчас любой “штатный скептик” должен был бы разразиться градом унылых вопросов вроде “да, откуда вы это взяли?”, “да как это может быть?”, “да неужто нет иного объяснения?..”. Наверняка эти вопросы уже готовы были вырваться у рациональных до мозга костей Дрягина и Шестакова. Однако Саша их опередил.