Посредник

За последние два года он приобрел известность в Пентагоне как борец за эффективность капиталовложений: он был убежден, что американский налогоплательщик на каждый доллар налога должен иметь на доллар вооружений. Там он нажил себе врагов, особенно среди армейской верхушки и лоббистов. Но затем появился Нантакетский договор, который нарушил расстановку сил на Потомаке. Станнард оказался на стороне военно-промышленного комплекса и Объединенного комитета начальников штабов, протестуя против сокращения вооружений.

Если Майкл Оделл не принимал Нантакетский договор просто нутром, то Станнарда скорее волновали вопросы власти, и его неприятие договора основывалось не только на чисто философских принципах. Однако когда кабинет проголосовал за договор, лицо его осталось бесстрастным — как и сейчас, когда он слушал врача, говорившего об ухудшении состояния здоровья президента.

Этого никак нельзя было сказать о Хьюберте Риде, который прошептал:

— Бедняга. Вот бедняга.

— Проблема усугубляется еще и тем, — продолжал психоаналитик, — что президента никак не назовешь открытым, эмоциональным человеком. Он держит все в себе. Внутри… конечно, внутри он переживает, как и все мы. Впрочем, как и все нормальные люди. Но у него ничего не выходит наружу, он не позволяет себе ни стона, ни вздоха. С первой леди иначе — ее не сдерживает официальное положение, да и лекарства она принимает охотнее. Но при всем том ее состоянии такое же скверное, если даже не хуже. Саймон — ее единственный ребенок. И она только усугубляет тревогу президента.

Врач распрощался с озабоченными политиками и вернулся в главное здание.

Любопытство и ничто иное заставило Энди Ланга два дня спустя задержаться после работы в филиале Инвестиционного банка Саудовской Аравии и сделать запрос на своем компьютере. Увиденное потрясло молодого человека.

Мошенничество не прекратилось. После его беседы с управляющим, который мог положить всему конец одним телефонным звонком, были совершены еще четыре такие же банковские операции. Подозрительный счет буквально ломился от денег, переведенных туда из общественных фондов Саудовской Аравии. Ланг знал, что казнокрадство не чуждо официальным деятелям этой страны. но суммы на счете были громадные, их с избытком хватило бы на любую крупную коммерческую или другого рода операцию.

С внезапным ужасом он понял, что Стив Пайл, человек, которого он так уважает, замешан в этом. Конечно, Пайл не первый банковский чиновник, пошедший на подлог. Но Энди был все равно потрясен. Подумать только: он отправился со своим открытием прямо к преступнику! Остаток ночи Энди провел у себя в квартире за портативной пишущей машинкой. Так получилось, что сюда на работу его наняли не в Нью-Йорке, а в Лондоне, где он работал в филиале другого американского банка, когда «Рокмен-Куинз» предложил ему это место.

Лондон был также центром «Рокмен-Куинза» по операциям в Европе и на Ближнем Востоке, там помещался самый большой филиал банка и находился его главный бухгалтер по операциям за пределами США. Зная свои обязанности, ему-то Ланг и послал свою докладную, приложив к пей четыре листа распечаток, подтверждавших его правоту.

Будь Энди капельку хитрее, он отправил бы свой пакет обычной почтой. Но она работала медленно и не всегда надежно. Поэтому он положил пакет в банковский мешок для почты, обычно отправлявшийся из Джидды прямо в Лондон. Это обычно. Однако после визита Ланга на прошлой неделе к управляющему тот велел всю банковскую почту из Джидды направлять через Эр-Рияд. На следующий день Стив Пайл просмотрел исходящую корреспонденцию, обнаружил докладную Ланга и, отправив остальную почту дальше, очень внимательно прочитал все, что написал его подчиненный. Закончив, он снял трубку и набрал городской номер.

— Полковник Истерхаус, у нас тут возникла сложность. Думаю, нам следует повидаться.

Средства массовой информации по обе стороны Атлантики, сообщив все, что имели сообщить, принялись повторять имевшиеся у них сведения на все лады. Самые разнообразные специалисты, от профессоров психиатрии до медиумов, предлагали властям свои услуги. Ясновидящие связывались с миром духов и получали от них самые противоречивые советы. От частных лиц и богатых фондов посыпались предложения заплатить выкуп, как бы велик он ни был. Телевизионные проповедники доводили себя до неистовства, в церквах и соборах устраивались всенощные бдения.

Для разного рода корыстолюбцев настали горячие денечки. Несколько сот такого рода «помощников» предложили занять место Саймона Кормака, уверенные, что на подмену никто не согласится. На десятый день после первого звонка Зика в передачи, которые слушала вся Америка, вкралась новая нотка.