Посредник

— Вон мой дом, там я и живу.

Он показал на стоявшее ниже на склоне большое полуразрушенное строение на мощном фундаменте. Примыкавший к нему загон для овец был больше самого дома. Заросшая травой площадка перед строением была усеяна овечьим навозом.

— Вы один живете? — продолжал расспрашивать Салинас.

— Ясное дело. Какая бы баба согласилась жить здесь со мной среди этого дерьма?

— Так вы хотите нам дать понять, что, хотя отсюда вывезли масла на миллиард песет, вы так даже ничего и не заметили? — воскликнул адвокат.

Тена, стараясь смягчить создавшуюся напряженность, вмешался в разговор:

— Послушайте, ну как вы все-таки можете объяснить случившееся?

— Ну... видите ли... — сторож покосился в его сторону. — Я же, в сущности, не служащий сеньора Салы. Зарабатываю я на жизнь главным образом на своем огороде да еще тем, что пасу овец. У Салы я не на постоянной зарплате. Мы договорились, что я просто буду заходить сюда, когда найдется время, да еще, если меня заранее предупредят, что кто-то должен приехать.

— Ладно... Ладно... Но к пропаже масла какое это имеет отношение? — резко спросил адвокат.

— Имеет. И немалое. Сеньор Сала платил мне всего пять тысяч песет в месяц — только за то, что я буду изредка заглядывать сюда. Он при этом еще сказал, что пяти тысяч более чем достаточно для такого безграмотного и темного типа, как я, — мрачно сказал сторож. — Так что у меня не было особой охоты часто сюда приходить. Дом, в котором я живу, принадлежит другому хозяину... и он меня гораздо больше устраивает, чем Сала, тот хоть дает мне бесплатно воду поливать огород.

— Но... Я думал, что вы работаете на моего тестя, числитесь в его фирме, — сказал Тена.

— Нет. Нет. Я же сказал: мое дело — время от времени появляться здесь, покрасоваться с винтовкой, чтобы гости, которых ваш тесть сюда привозил, полюбовались на это зрелище.

От Тены не ускользнуло то, что сторож испытывает не самые добрые чувства к Сале.

«Все его недолюбливают. Да и немудрено — индюк надутый, — подумал он, — и вот теперь попал в эту переделку».

Салинас с врачом провели около цистерн часа два, прежде чем надумали возвращаться. Тена предложил:

— Назад мы можем вернуться другой дорогой, через Сант-Кирзе-де-Безора. Там чудные сосновые леса... Может, пока лесом поедем, нам какая-нибудь дельная мысль в голову придет?

— Согласен, — не колеблясь ответил Салинас. — Но давайте еще раз пройдемся там, где мы подъезжали.

Они попытались еще что-нибудь узнать, но тщетно, хотя и беседовали с четырьмя мужчинами, одного встретили на дороге, других разыскали в ближних домах. Никто ничего путного нм не сказал, можно было подумать, что тут ничего и не случилось.

Вик — Брюссель

Среда, 13 января

На письменном столе Салы, казалось, только что произошло настоящее побоище: скомканные бумаги, кусок перфоленты от компьютера, несколько консервных банок с помидорами и другие образцы, что оставили пришедшие на поклон к посреднику коммерсанты, — все это валялось на столе в полном беспорядке.

Сале очень нравилось, когда с раннего утра все видели, что он работает не покладая рук, изо всех сил, что у него нет ни одной свободной минуты.

Он получал удовольствие от того, что постоянно находился в предельном напряжении, полностью жертвуя собой ради дела. И если ему вдруг выпадал свободный час, с недовольством обнаруживал, что ему становится скучно, ибо ничем иным, кроме своих дел, он не умел заниматься.

В селекторе зазвучал гудок, потом послышался голос:

— Сеньор Сала, с вами хочет говорить мсье Лафонн.

— Переключите его на меня.

— Алло! Добрый день, — приветствовал бельгиец.

— Как обратный полет в Брюссель? Все прошло нормально? — Сала даже в этих чрезвычайных обстоятельствах пытался быть до конца верным светским условностям, которые он, пока еще всеми уважаемый человек, должен был соблюдать.

— Прекрасно, спасибо. Салинас к вам уже прибыл? — спросил Лафонн, тут же переходя к делу.

— Да. Вчера был здесь.

— Он уже начал расследование?

— Как раз сейчас он осматривает наши склады, — осторожно сказал Сала, некоторых тем он старался по телефону не касаться.

— Нашел он хоть какой-нибудь след? Напал на что-нибудь такое, с чего мы можем начать? — спросил Лафонн.

— Нет. Пока ничего. Ничего. В отчаяние прийти можно, — посредник снова пал духом.

— Какое же у Салинаса мнение по поводу всего этого?

— Не знаю... Да меня это не очень интересует! — взорвался Сала, мгновенно потеряв маску уравновешенного и воспитанного человека. — Вы же, как и я, знаете: ни мы, ни Салинас, ни кто другой не может напечатать деньги, которыми я должен расплачиваться по векселям за это масло! — Он тут же пожалел, что упомянул про масло по телефону, но было поздно и он решил об этом не думать.

— Послушайте, Сала: не падайте духом! Мне пришла в голову мысль. Это, мне кажется, действительно хорошая идея, — уверенно заявил бельгиец.

— Какая? — спросил Сала, понизив голос. Он готов был на все.

— Это не телефонный разговор. Садитесь на первый же рейсовый самолет... или наймите частный «мистэр»... и прилетайте как можно скорее в Брюссель.