Посредник Дьявола (СИ)

Они снова двинулись с места. Марк не отрывал взгляд от прибора в руках, Гена следил за направлением в телефоне, а Свят вертелся по сторонам. Они прошли ещё двадцать минут по заросшему лесу.

— Мы уже должны выйти к болоту. Я не понимаю! — возмущался детектив, встряхивая компас. — Вот там север! Мы идём в верном направлении.

— Чёрт! — воскликнул Гена.

— Что такое?

— Вы только гляньте на нашу геолокацию.

Он сунул телефон под нос остальным, чтоб те увидели печальную картину: всё время они шли прямиком в самую чащу, подальше от заветного болота.

— Да этого не может быть! — Эрман притопнул ногой от возмущения. — Мы же… Какое-то коллективное помешательство.

— Угу, — многозначительно сказал Свят, — Нам нужен привал. Раздевайтесь!

— Чего? — уставился Гена, едва не выронив телефон из рук.

— Это моя вина. Я чувствовал: что-то не так, но не сразу догадался. Кто бы мог подумать, а? Он нетипичен для этих краёв, да и редкий очень.

— Кто?

— Блуд, — ответил ведун и принялся расстёгивать одежду.

— Та-а-ак, — протянул парень, отступая на три шага назад, — Ты явно ошибся.

— Поясни, будь добр, — сказал Эрман настороженно.

— Вы чего? — Свят удивился, уловив на себе недобрые взгляды на пустом месте. — Теряем время, скоро солнце сядет.

— Может, оно и к лучшему… — проговорил Эрман.

— Я в этом не участвую! — зачем-то заявил Гена.

— Понимаю, что не май месяц, но иначе мы к Тамашу не дойдём.

— Я, конечно, многого не знаю о вашем магическом мире, но это уже слишком… — продолжал ворчать парень.

— Вы о чём? — Вишневский снял куртку и свитер, оставшись в одной майке.

— О блуде и предложении раздеться. Так себе словосочетание, — пояснил детектив.

— А… Ой! — воскликнул Свят, сдержав смех, — Нет! Блуд — нечистая сила такая. Я думал, леший нас водит, но вокруг никого нет: ни птицы, ни животного, ни человека, а ему обличие нужно. До меня не сразу, но дошло, кто нас с пути сбивает. Давно бы уже на месте были.

— Его надо типа… изгнать? Или убить? — спросил Гена.

— Я бы не хотел тратить силы — они мне ещё пригодятся, для начала попробуем запутать.

Свят снял нательную майку, вывернул наизнанку и надел обратно. То же самое провернул со всей одеждой. Марк и Гена последовали его примеру. Затем они устроили привал минут на пять, построив новый маршрут.

Способ помог, Блуд отступил, и через полчаса троица вышла к окраине болота. Они долго пробирались к заросшему хутору, прыгая с кочки на кочку, и, выйдя по более или менее плотный участок, разошлись. Гена зашёл с севера, Марк — с юга, подыскивая точки, через которые просматриваются узкие окна домишки. Свят же отправился к дому в зарослях лысых кустов. Ведун сканировал местность в поисках границы силового поля, но дошёл до самой ограды и не нащупал ничего. Злой колдун никак не пометил своё жилище, что было очень подозрительно. Шепнув в микрофон, спрятанный под курткой — границ нет, он оставил напарникам возможность самостоятельно выбрать места для наблюдения, чем существенно упростил им задачу.

Вишневский подошёл к парадному входу — косой, гнилой калитке. Тронул трухлявое дерево, и проход отворился сам собою, будто гостя давно ждали. Двор не выделялся ничем необычным: укрытый колодец, лавка, ржавое ведро, лысые деревья в подобии сада. Облупившаяся входная дверь дома оказалась заперта, однако свет в окнах горел красным. Свят поднялся на шаткое скрипучее крыльцо и трижды громко постучал. Хозяин не заставил долго ждать.

— Иду! — раздалось внутри, зашаркали по полу тапки.

Вишневский испытывал волнение, которое сам себе объяснял не боязнью столкнуться с сильным врагом, с тем, кто уже доказал свою мощь, а страхом посмотреть в глаза подобному, равному. Выскочку — Блинова Гришу-Макса он таковым не считал, а вот к этому незнакомому человеку он испытывал неприязнь и пиетет одновременно.

Старик рывком отпер скрипучую дверь и наказал:

— Входи.

Святослав, наконец, увидел того, кого искал: испещрённое морщинами лицо древнего старика, лысая голова в пигментных пятнах, щербатый рот, незаживающие струпья ожогов на шее, а глаза… живые — чёрные и хитрые, они, как рентгеновский аппарат, просветили человека на пороге, обдав тьмой, словно радиацией.

Дед кашлянул, развернулся и прошаркал вглубь дома:

— Чего встал? Заходи, говорю.

Вишневский встрепенулся и пошёл следом. Всё нутро его было напряжено, дабы не повторить оплошность с потерей силы, но, как назло, он снова ничего не чувствовал: ни барьера, ни охранных полей. Ведун начал сомневаться — а не очередная ли это каверза от опытного колдуна.

Дед меж тем уселся на лавку, в красный угол, над которым вместо икон висело изъеденное молью чучело ворона.

— Садись, — указал старик на место напротив себя.

Вишневский присел на стул с округлой спинкой и огляделся. Дом как дом: бедно, но чисто, сыростью и старым тряпьём не слишком несёт, на стенах выцветшие фотографии, на полу полинялые вязаные коврики, у печи трюмо, на котором четыре бутылки синего стекла — три, запечатанные чёрным воском, одна открыта.

— Вчера ещё тебя ждал, — сказал Тамаш.