Посредник

Когда Иван и его величество Филипп Красивый скрылись за дверьми дормитория, Славик впервые почувствовал себя не просто заурядным статистом в непонятном спектакле, а человеком совершенно ненужным.

Свою наиглавнейшую функцию как аргуса он так и не выполнил – на территории обоих замков, Старого и Нового Тампля, не отыскалось самомалейшего признака «червоточин».

Искали несколько дней, обходя каждое строение. Спускались в подвалы. Рыскали среди заброшенных домов, возведенных в прошлом-позапрошлом веках. Обследовали принадлежащую тамплиерам гавань за Гревской площадью.

Ничего. Никаких признаков. Похоже, гипотеза оказалась ложной: Орден не пользовался Дверьми. Или скрывал их настолько тщательно, что никакие «методы дознания» не могли вырвать тайну из братьев-рыцарей.

Брат Герард последний постулат упорно отрицал: преподобный лично допрашивал большинство схваченных членов конклава Ордена, включая магистра Жака де Моле. К последнему пытка пока не применялась, но относительно прочих рыцарей она была дозволительна.

Как раз вчерашним вечером, когда Славик и Иван последний раз видели Герарда Кларенского живым, он с довольным видом сообщил – всё, мы на пороге. Банк практически в наших руках, игра сделана. Приходите утром – новости сообщу преотличные.

Утро наступило, но преподобный уже не смог увидеть солнца, восходящего над горой Монмартр.

* * *

Тот день едва не стал поворотным – судьба операции повисла на тончайшем волоске. Поддержка со стороны брата Герарда означала беспрепятственный доступ к вывезенным из Тампля документам и протоколам допросов храмовников, которые могли сообщить (и ведь наверняка сообщили!) нечто чрезвычайно важное.

Был потерян основной информационный ресурс – брат Арнальд не собирался посвящать братьев-мирян в ход следствия, у них совершенно другие обязанности и задачи. Шевалье де Партене незачем работать с бумагами тамплиеров – для того предназначены многоученые доминиканцы. Ваше дело, сударь, это меч и беспрекословное подчинение Трибуналу…

Так бы оно и получилось, однако Иван на свой страх и риск перехватил инициативу – знал, на что шел, попирая феодальный этикет при многочисленных свидетелях. Филиппу смелость мессира де Партене понравилась. Такой тип людей королю импонировал, возьмите хоть Гийома де Ногарэ – при всей личной преданности канцлер не боится возражать монарху и спорить с ним.

…– А что оставалось делать? – развел руками Иван, когда по возвращению в отель августинцев Славик потребовал объяснений. Хватит играть в таинственность и секреты, не время! – Нам требуются могучие союзники – для Арнальда Геттингенского и его преосвященства епископа я всего-навсего брат-мирянин, тупой исполнитель. Подозреваю, Арнальд выражал неудовольствие тем фактом, что Герард дал нам слишком много воли и полномочий – где такое видано, чтобы лица светские стояли выше орденских монахов? Не сегодня так завтра руководители Трибунала ототрут нас даже не на второй, а на третий план, причем будут совершенно правы: субординация есть субординация.

– Что ты сказал Филиппу?

– Предложил свои услуги. Намекнул, что как доверенное лицо усопшего Герарда из Кларено владею сведениями, которыми другие отцы-инквизиторы не спешат делиться с его величеством. Не исключено, из своекорыстных соображений. Доложил об исчезновении части документов Тампля – эту информацию Герард придерживал до поры.

– А Филипп?

– Филипп мужик умный, сигнал принял и поступил ожидаемо. Мы с тобой теперь служим короне Франции. Втихаря. Подведомственны его светлости канцлеру – завтра поеду в Консьержери, на разговор с Ногарэ. Провести этого выжигу непросто, но кто сказал, что я собираюсь обманывать хранителя печати? Всё честно: ему нужны деньги и секреты храмовников? Нам тоже. Поохотимся в паре, а кто урвет самую жирную часть добычи, узнаем, когда достигнем цели… Полагаю, это будем мы.

– Слишком у тебя всё просто, – мрачно сказал Славик. – Труп Герарда остыть не успел, а ты сразу начал комбинировать – такое впечатление, что смерть преподобного тебя совсем не тронула. Гуго и тот сам не свой ходил…

– Чего? – выпрямился Иван. – Чего-чего? Тебе в тысячный раз объяснить, что мы не в отпуске на Ривьере? Это работа! Тяжелая и опасная, с почти непредсказуемыми результатами! Я что, обязан был бросить всё, вывернуть на голову пепел из жаровни, размазать сопли по лицу и кататься по полу, выдирая волосы и истошно рыдая? Так ты это видишь? Комбинировать начал! У тебя есть другие предложения? Конструктивнее и благоразумнее? Герарда не вернешь. Лучшей памятью о нем будет достойное завершение общего дела. Где я не прав?

– Прав, прав! Не передергивай! Я просто хочу спросить, что будет дальше – на нас начали охоту! Проклятущего ловчего д’Эраля не поймали, сгинул, будто его и не было никогда! О «Третьей силе» и малейшего понятия не имеем…