Post-scriptum (1982-2013)

О, как же я веселилась. Шарлотта: «Выходит, ты ничего об этом не знаешь, и когда-нибудь Лу скажет: “Не знаю, мать мне говорила, что я потеряла много воды, но я не очень-то разбираюсь в том, как устроено наше тело”». Я так смеялась, что потребовалось заново гримироваться для крупного плана.

У меня конъюнктивит из-за Кейт. Она не хотела лечиться. Ну вот, мама с красными как у кролика глазами – очень соблазнительно для кино.

Завтра ужин с Гранье-Дефером[36], днем я с Шарлоттой, а вечером с Жаком. Он закончил снимать фильм, ура!

* * *

Декабрь

Я закончила сниматься ночью и вернулась домой вконец обессилевшая. Съемки шли до раннего утра на Аустерлицком мосту. В воскресенье я заглянула в свой гардероб и обнаружила, что моего красивого сливового цвета пиджака, моего единственного Сен-Лорана, нет на месте. Надо сказать, все мои красивые кашемировые вещи, мой любимый черный свитер, платье, сшитое специально для меня Сен-Лораном, два купальника, еще в упаковке, купленные у Репетто с расчетом на то, что я похудею, – список далеко не полный – исчезли! В это воскресенье я получила свою порцию краж, заимствований, плохих школьных оценок, вранья, – всего того, чем был насыщен этот год, – и, точно безумная, помчалась к Кейт. Она мне открыла, ее комната была похожа на хлев: вонь, везде окурки, на полу нечто омерзительное. И Кейт – в трико, кашляет, как заправский курильщик. И что же я вижу? Мой пиджак висит у нее в шкафу. Потом я узнала от Ясмины, что она сказала Кейт: «Не бери, мать тебя убьет». На что Кейт ответила: «Мне нечего надеть!» – и взяла пиджак из моего шкафа. Я вскипела, помню только, что я кричала: «Воровка!» – а потом грохнулась в обморок. Я думала, что меня увезут в психушку, у меня жутко кружилась голова! Я лезла на стену, как умалишенная, в глазах было темно, никогда еще со мной не случалась подобная истерика. Помню, Кейт смотрела на меня с удивлением, как на пришельца с другой планеты, потом она стала в ужасе пятиться от меня, как от совершенно чужого человека.

Конечно, она уехала; конечно, Ясмина позвонила мне и сказала, что она у какой-то подружки, но где именно, она не знает; конечно, 14-го я все еще не знала, где она и могу ли я верить Ясмине. Конечно, она сказала Шарлотте, что они не увидятся в течение нескольких лет; конечно, Шарлотта очень расстроилась, прямо заболела; конечно, она все сделала, чтобы заставить меня как можно больше волноваться, посылая сообщения со своими условиями через Ясмину, чтобы я, устав от беспокойства, выполнила ее желания: больше свободы, больше денег… Она гуляла с 18-летними парнями до 3 часов ночи и считала, что еще не так уж и поздно, она как Серж – хочет возвращаться домой на рассвете. Она не хочет ходить в школу, она хочет жить у подружек.

Жак, как всегда, был моим верным и спокойным союзником, он разочаровался в Кейт, прежде ему казалось, что у него с ней в некотором роде дружеские отношения, – я говорю «в некотором роде», но все-таки. Я позвонила Джону, он был в полном порядке. Мы решили, что дадим ей на размышления 24 часа, а потом я звоню в полицию. Я послала сообщение Ясмине, что, если Кейт не будет у меня 16-го в 14 часов, я обращусь в полицию.

14-го была вечеринка у Мишеля Блана по случаю окончания съемок и моего дня рождения, был огромный торт и подарки. Я была очень взволнована от такого внимания. Все пели «С днем рожденья тебя». Были Лола и Лу, Шарлотта и Жак.

13-го вечером Жак повез нас вместе с Лу, Лолой и Шарлоттой на шикарный ужин – чуть грустный из-за отсутствия Кейт. Жак подарил мне серые сапожки от Мод Фризон и очень красивый сельский пейзаж в рамке, я думаю, вид Севера, я мечтала о нем уже две недели. Жак прекрасно умеет хранить секреты: я была с ним и ни о чем не подозревала. Лола сделала для меня прелестный рисунок, Йотта нарисовала картину, изобразив людей среди зелени, Ясмина подарила корзинку с засушенными цветами. Словом, меня так побаловали, я буквально заболела от чувства благодарности и печали. Я досадовала на себя за то, что кричала на Кейт, что не проявляла твердости все эти годы. Я билась в истерике, а потом никогда не наказывала ее строго, после вскрывшегося обмана проходило несколько дней, и я всегда уступала из страха ее потерять – и вот чего я добилась своей трусостью: ребенок предпочитает быть вдали от меня, и это моя вина. Я теряю ее из-за своего непостоянства, актерской жизни и материнской слабости.

* * *

16 декабря, 14 часов

Звонит Ясмина: Кейт пропала. Она не пришла на встречу. Я звоню своему адвокату[37], посоветоваться, как быть. «Дай ей еще сутки». Звонит Джон, он наконец-то с ней связался: ни малейшего желания возвращаться домой, она прекрасно себя чувствует у подружки и ее матери, в школу ходить не хочет, хочет остаться в Париже на Рождество, чтобы «подумать». Я бронирую для нее билет в Нью-Йорк на ближайшее воскресенье, от Джона узнаю номер ее телефона. Она уехала пять дней назад и разговаривать не намерена, разве что через своего посредника Ясмину.