Post scriptum

Алла Калмыкова: Упаси меня Бог взять на себя такую смелость разложить на две полочки, что Богу подходит, что не подходит, кто правильно говорит, кто неправильно. Я только знаю одно: отец Георгий был человек, обыкновенный человек, и – необыкновенный человек, наделенный невероятными дарованиями, невероятной трудоспособностью и поразительным даром любви, о котором сейчас Владимир Львович сказал. Как может не в ту сторону завести открытый для любви и сострадания человек? Он может только в ту сторону завести. Апостол Павел был тоже «остановлен» Господом. Видимо, у него был такой темперамент и такая сила, что Господь ему дал «язву в плоть» и привел к смерти, как и всех прочих. Всех приводит Господь к смерти, и нет людей, совершенно праведных. По вашим словам получается, что если человек будет себя правильно вести, то он смерти не познает никогда. К счастью, всё это не так у Господа устроено. Апостол Павел много молился о том, чтобы Господь его избавил от болезни, но Бог не внял этим мольбам. Значит, Он считал нужным и такому великому проповеднику, как Павел, апостол язычников, сохранить эту немощь.

Отца Георгия, знаете ли, многие пытались судить. Судить за его открытость всем, за то, что он дружил и с теми и с теми, с католиками общался. И какое счастье, что он это делал! Понимаете, ведь как только мы замыкаемся в своей православной, «правильной» келье, мы перестаем слышать других, перестаем видеть мир, становимся убогими, глухими и слепыми. Потому что кругом живут такие же люди, и Господь пришел ко всем, и надо это понимать и чувствовать – через культуру, через ту самую толерантность, ради которой трудился на светском поприще отец Георгий и бегал на презентации различных книг западных христиан. Я помню, как он прибежал на презентацию «Римского триптиха» – для того только, чтобы порадоваться выходу этой поэтической книги, написанной Иоанном Павлом II незадолго до смерти. Таких примеров много. Да будет ваша совесть спокойна, в данном случае нас вели туда, куда надо – ко Христу.

Яков Кротов: Я на всякий случай дам справку. Все-таки работа в Институте толерантности при Библиотеке иностранной литературы – это не церковное служение. Толерантность – не христианская добродетель, а одно из средств организации общественной жизни на началах сотрудничества, и толерантность включает в себя нетерпимость к нетерпимости. Это мало кто понимает, особенно в России, к сожалению. Так вот: запрещено запрещать, и именно по этой логике толерантность в определенных ситуациях требует запрета коммунистической партии. Компартии бывают разные, но, когда речь идет о компартии, которая действовала здесь с 26 октября 1917 года до известного августа 1991 года, это не то, что какая-нибудь компартия в Соединенных Штатах или на Мальдивских островах. [У КПСС] есть определенное прошлое, через эти точки можно провести только одну прямую. А по-христиански, конечно, чего запрещать? Простить, призвать к покаянию…

Владимир Файнберг: Я хотел сказать последнему из тех, кто звонил, что он, как мне кажется, впал в ту же ошибку по поводу наказания болезнью или смертью, в которую когда-то впал и я. Этот вопрос обличает человека, что он невнимательно читал Библию. С тем же вопросом я обратился в свое время к отцу Александру Меню, полагая, что болезни посылаются в наказание человеку, и гнев Божий таким образом торжествует. Он мне сказал: «Помилуй Бог! Откройте первые страницы Библии, там ясно написано, что болезни и смерть пришли в мир с дьяволом. К Богу все эти безобразия не имеют никакого отношения». Не знаю, как для вас, но для меня это было величайшим облегчением, мне стало светлее жить. И то, что так тяжело и так долго болел отец Георгий, – это не Бог его наказывал. Существует, очевидно, такая пропорция: чем сильнее светит человек, тем больше ополчаются на него темные силы.

Яков Кротов: А я позволю себе напомнить слова Спасителя, когда Он сказал, глядя на одного слепца, что ни этот человек не согрешил, ни его родители не согрешили, как думали окружающие, а что с ним эта беда для того, чтобы на нем проявилась сила и слава Божья. Здесь надо помнить, что слава Божья («шехъна» по-еврейски) – это прежде всего сияние, ослепительное сияние, которое может даже исцелить и заставить видеть слепого. И поэтому смысл страдания и зла – в присутствии преображенного Христа.

У нас есть звонок из Смоленской области. Людмила Ивановна, добрый день, прошу вас.

Слушатель: Здравствуйте. Дай Бог вам здоровья и долгих лет жизни, чтобы вы несли нам просвещение. Я по рождению православная, но – по рождению. Я различаю веру и Церковь, это вещи разные. Такие священники, как отец Георгий, Александр Мень – это золотые крупинки среди священнослужителей. <…> Но можно ли назвать священником человека, имеющего сан, который бегает по полям с автоматом, пуская его в ход, будь то Чечня, или Афганистан, всё равно где? Нужно больше таких, как Мень и отец [Георгий], недавно умерший, а тут – нб тебе, всё больше священников-«патриотов».