Пост сдал

Внезапно Фредди понимает, что вот-вот сорвется. Если он еще минуту пробудет в одной с ней комнате, она забьется в истерике.

– Давай деньги. Давай деньги и отваливай. Мы закончили.

Он поворачивается. В руке – короткоствольный револьвер, из которого он убил жену Бэбино.

– Ты права, Фредди. Закончили.

Она реагирует мгновенно, вышибает револьвер из его руки, врезает ногой по яйцам, а когда он сгибается пополам, ребром ладони едва не отрубает голову, как Люси Лью[37]. Потом бежит к двери и орет благим матом. Но все это в голове, фильм цветной, звук объемный, а на самом деле Фредди стоит столбом. Грохочет выстрел. Она отступает на два шага, натыкается на кресло, в котором обычно сидит, когда смотрит телевизор, валится на пол, застывает лицом вниз. Мир начинает темнеть и удаляться. Последние ощущения – тепло выше талии, там, где течет кровь, и ниже, где опорожнился мочевой пузырь.

– Окончательный расчет, как и обещано. – Слова доносятся издалека.

Чернота поглощает все вокруг. Фредди проваливается в нее.

6

Брейди стоит не шевелясь, наблюдая, как кровь медленно растекается под телом Фредди. Прислушивается: не стучит ли кто в дверь, чтобы узнать, все ли в порядке. Он не ждет ничего такого, но береженого Бог бережет.

Минуты через полторы он убирает револьвер в карман пальто, поближе к «Заппиту». Не может устоять перед искушением вновь заглянуть в компьютерную комнату. Ретранслятор продолжает бесконечный, автоматический поиск. Брейди завершил это удивительное путешествие, хотя шансы на успех поначалу казались призрачными. Каким будет окончательный результат, предсказать невозможно, но чего-то он обязательно добьется, в этом сомнений нет. И старику детпену воздастся по заслугам. Месть – действительно блюдо, которое лучше подавать холодным.

На лифте он спускается в одиночестве. Вестибюль тоже пуст. Брейди сворачивает за угол, поднимает воротник дорогого пальто Бэбино, защищаясь от холодного ветра, нажимает кнопку брелока, открывая замки бэбиновского «бумера». Садится за руль, включает двигатель, но лишь для того, чтобы заработал обогреватель. Надо кое-что сделать, прежде чем двинуться к следующему пункту назначения. Если на то пошло, делать это ему не хочется, потому что при всех человеческих недостатках Бэбино интеллект у него блистательный – и в значительной степени еще не поврежденный. Уничтожить такой интеллект – все равно что уподобиться тупым фанатикам из ИГИЛ, превращающим в щебень бесценные сокровища культурного наследия. Но сделать это необходимо. Рисковать нельзя, ведь тело – тоже сокровище. Да, у Бэбино давление чуть выше нормы, и слух за последние годы заметно ухудшился, но теннис и занятия в тренажерном зале больницы (дважды в неделю) поддерживают мышцы в хорошей форме. Сердце бьется с частотой семьдесят ударов в минуту, никаких признаков аритмии. Никакого ишиаса, подагры, катаракты или иных заболеваний, свойственных многих людям его возраста.

Не говоря уж о том, что добрый доктор – это все, что есть у Брейди, по крайней мере, на текущий момент.

С такими мыслями Брейди определяет, что осталось от разума Феликса Бэбино, главного невролога, в голову которого он проник. Разум Бэбино в шрамах, изрядно пострадавший из-за постоянных набегов Брейди, но еще способен (хотя бы теоретически) перехватить контроль. Однако он беззащитен, как панцирное существо, лишившееся панциря. Это, конечно не плоть. Разум Бэбино более всего похож на туго переплетенные провода, сотканные из света.

Не без сожаления Брейди хватает их фантомной рукой и разрывает.

7

Вечер у Ходжеса спокойный: он неторопливо ест йогурт и смотрит канал «Погода». Снежная буря, которую эксперты канала окрестили «Юджинией», приближается, чтобы обрушиться на город завтрашним днем.

– Более точно сейчас и не скажешь, – говорит лысеющий очкастый метеоролог сногсшибательной блондинистой коллеге в красном платье. – Эта снежная буря придаст новое значение понятию «движение с частыми остановками».

Сногсшибательная специалистка по прогнозам погоды смеется, словно этот синоптик сказал что-то невероятно остроумное, и Ходжес использует пульт дистанционного управления, чтобы убрать их с экрана.

Ленивец, думает Ходжес, глядя на пульт. Так их называют. Гениальное изобретение, если задуматься. Обеспечивает дистанционный доступ к сотням каналов. И даже вставать не нужно. Словно ты в телевизоре, а не в кресле. Или в обоих местах одновременно. Чудо, если на то пошло.

Он идет в ванную, когда звонит мобильник. Ходжес смотрит на дисплей и, хотя смех отдается болью, не может сдержаться. Теперь, когда он дома, где никто не услышит звон разбитого стекла, возвещающий о поступлении эсэмэски, – бывший напарник ему звонит.

– Эй, Пит, как приятно узнать, что ты еще помнишь мой номер.

У Пита нет времени на пустую болтовню.

– Я собираюсь тебе кое-что сказать, Кермит, и если ты решишь об этом сболтнуть, буду вести себя, как сержант Шульц в сериале «Герои Хогана». Помнишь его?

– Конечно. – Живот Ходжеса ноет уже от волнения, а не от боли. Но до чего похожи эти ощущения. – Я ничего знать не знаю.