Пост сдал

– Холли говорит, что завтра вы ложитесь в больницу для более тщательного обследования и составления плана лечения. Если вы на это не соглашаетесь, мне велено предложить вам заткнуться.

– Только не заткнуться. – Холли строго смотрит на Джерома. – Я никогда не пользуюсь этим словом.

Джером улыбается:

– С губ это слово у тебя не слетит, но легко читается во взгляде.

– Дурак, – говорит она, и улыбка возвращается. «Она счастлива, что мы вместе, – думает Ходжес, – но грустит из-за причины». Он прерывает такую приятную щенячью возню-соперничество вопросом о Барбаре.

– Нормально. Переломы большой и малой берцовых костей, посередине. Такое может случиться на футбольном поле или горнолыжном склоне. Должно срастись без проблем. Нога в гипсе, и Барбара уже жалуется, что кожа под гипсом чешется. Мама отправилась покупать ей скребок.

– Холли, ты показала Барбаре фотографии?

– Да, и она сразу выбрала доктора Бэбино. Без малейших колебаний.

«У меня есть к тебе вопросы, доктор, – думает Ходжес, – и я намерен получить ответы до того, как закончится мой последний день на свободе. И если мне придется взять тебя за жабры, чтобы твои глаза вылезли из орбит, я проделаю это с превеликим удовольствием».

Джером устраивается на краю стола Ходжеса, своем привычном насесте.

– Расскажите мне все с самого начала. Может, я замечу что-то важное.

Рассказывает по большей части Ходжес. Холли отходит к окну и смотрит на Лоуэр-Мальборо-стрит. Руки сложены на груди, ладони обхватывают плечи. Время от времени она что-то добавляет, в основном – слушает.

Когда Ходжес заканчивает, Джером спрашивает:

– Насколько вы уверены насчет мысленного воздействия на предметы?

Ходжес задумывается.

– Процентов на восемьдесят. Может, и больше. Это кажется бредом, но слишком много подтверждающих фактов.

– Если он на такое способен, виновата в этом я. – Холли по-прежнему смотрит в окно. – Это я врезала ему твоим Веселым ударником и что-то изменила в его мозгу. Открыла доступ к тем девяноста процентам серого вещества, которые мы никогда не задействуем.

– Возможно, – соглашается Ходжес, – но если бы ты его не огрела, вы с Джеромом погибли бы.

– Вместе со множеством других людей, – добавляет Джером. – И возможно, удар не имеет к этому никакого отношения. Те препараты, которыми пичкал его Бэбино, могли не только вывести его из комы. Экспериментальные лекарства иной раз обладают неожиданными побочными эффектами, знаешь ли.

– Или причина кроется и в том и в другом, – вставляет Ходжес. Он не может поверить, что они ведут такой разговор, но уходить от него – прямое нарушение первой заповеди детективного ремесла: куда тебя ведут факты, туда ты и идешь.

– Он ненавидел вас, Билл, – говорит Джером. – Вместо того чтобы покончить с собой, как он задумал, вы принялись его искать.

– И ты обратил против него его же оружие, – добавляет Холли, по-прежнему не оборачиваясь и обхватив себя руками. – Использовал «Синий зонт Дебби», чтобы вывести его на чистую воду. Именно он прислал тебе это сообщение два дня назад. Я это знаю. Брейди Хартсфилд, называющий себя Зет-боем. – Теперь она поворачивается. – Это ясно как божий день. Ты остановил его в Минго…

– Нет, я оставался внизу, с инфарктом. Остановила его ты, Холли.

Она яростно трясет головой:

– Он этого не знает, потому что не видел меня. Думаешь, я забыла, что случилось тем вечером? Я никогда не забуду. Барбара сидела по другую сторону прохода несколькими рядами выше, и смотрел он на нее – не на меня. Я что-то ему крикнула и ударила, когда он только начал поворачивать голову. Потом ударила снова. Господи, как же сильно я его ударила!

Джером уже идет к ней, но она останавливает его взмахом руки. Прямой взгляд обычно не для нее, но сейчас она смотрит на Ходжеса, и ее глаза сверкают.

– Ты вывел его на чистую воду, ты вычислил пароль, и мы сумели проникнуть в его компьютер и узнать, что он замыслил. И он во всем винил тебя. Я это знаю. А потом ты приходил к нему в палату, сидел там и говорил с ним.

– Ты думаешь, потому он это сделал, что бы это ни было?

– Нет! – Она почти кричит. – Он это сделал, потому, что он – долбаный безумец! – Пауза, потом Холли извиняется за то, что повысила голос.

– Не извиняйся, Холлиберри, – говорит Джером. – Твой командный голос приводит меня в восторг.

Она фыркает, строит ему рожицу. Джером смеется и спрашивает Ходжеса о «Заппите» Дайны Скотт.

– Я хочу на него взглянуть.

– Он в кармане моего пальто, – отвечает Ходжес, – но берегись демоверсии «Рыбалки».

Джером роется в карманах пальто Ходжеса, достает и кладет обратно упаковку «Тамс» и всегдашний блокнот детектива, наконец находит зеленый «Заппит» Дайны.

– Святый Боже! Я думал, эти вещицы канули в Лету вместе с видеомагнитофонами и телефонными модемами.

– Можно сказать, канули, – кивает Холли, – и цена не помогла. Я проверяла. Сто восемьдесят долларов, еще в две тысячи двенадцатом году. Смешно.