Пост сдал

– Вскрытие проведут позже, но врач, который его осмотрел, предполагает самоубийство. Какой-то налет на языке и деснах. Врач взял мазок, а сейчас мазок берет парень, присланный управлением медицинского эксперта. Анализ проведут быстро. Хартсфилд у нас настоящая рок-звезда.

– Самоубийство. – Ходжес проводит рукой по торчащим во все стороны волосам. Новость ясная и простая, но никак не верится, что такое возможно. – Самоубийство?

– Его оно всегда завораживало. Помнится, ты сам это говорил, и не раз.

– Да, но…

Но что? Пит прав, Брейди трепетно относился к самоубийствам, и не только чужим. Он был готов умереть у Городского центра, когда там в 2009 году проводилась ярмарка вакансий, и годом позже, когда въехал в аудиторию Минго в инвалидном кресле, обложившись тремя фунтами пластиковой взрывчатки. Его бы разнесло в клочья. Только это было тогда, а теперь кое-что изменилось.

– Но что?

– Я не знаю, – отвечает Ходжес.

– Зато я знаю. Он наконец-то нашел способ это сделать. Вот и все. В любом случае, если ты думал, что Хартсфилд каким-то образом приложил руку к смертям Эллертон, Стоувер и Скапелли – и должен сказать тебе, что я тоже к этому склонялся, – то можешь перестать тревожиться на этот счет. Теперь он зажаренный гусь, запеченная индейка, сваренный сарыч, и мы все говорим «ура».

– Пит, я должен об этом подумать.

– Безусловно. У тебя с ним давние счеты. А я пока позвоню Иззи. Пусть у нее день начнется на хорошей ноте.

– Ты мне позвонишь, когда станет известно, чего он наглотался?

– Обязательно. А пока мы говорим: «Прощай, Мистер Мерседес», – правильно?

– Правильно, правильно.

Ходжес кладет трубку, идет на кухню, ставит на плиту кофейник. Лучше бы выпить чая, в таком состоянии его бедные внутренности взвоют от кофе, но ему без разницы. И таблетки он пить не собирается, во всяком случае, пока. Сейчас его голова должна быть максимально ясной. Это ему совершенно понятно.

Он снимает мобильник с зарядки и звонит Холли. Она отвечает сразу, и Ходжес задается вопросом, а когда она встает? В пять утра? Еще раньше? Может, некоторые вопросы лучше оставлять без ответа. Он пересказывает ей услышанное от Пита, и впервые в жизни Холли Гибни позволяет себе грубое словцо.

– Ты, твою мать, решил подшутить надо мной?

– Нет, если только Пит не шутил, а я в этом сомневаюсь. До ленча он никогда не шутит, да и потом у него получается не очень.

Долгая пауза, затем Холли спрашивает:

– Ты в это веришь?

– В то, что он мертв, – да. Ошибки с опознанием быть не может. В то, что он покончил с собой? Мне это представляется… – Он ищет нужные слова, не находит и повторяет сказанное давнему напарнику пятью минутами раньше: – Я не знаю.

– Все кончено?

– Может, и нет.

– И я так думаю. Мы должны выяснить, что случилось с «Заппитами», оставшимися после банкротства компании. Я не понимаю, какое отношение имеет к ним Брейди Хартсфилд, но слишком много ниточек тянется к нему. И к концерту, на котором он хотел устроить взрыв.

– Я знаю. – Ходжес вновь представляет паутину с большим старым ядовитым пауком в центре. Только паук мертв.

«И мы все говорим “ура”», – думает он.

– Холли, сможешь подъехать в больницу, когда Робинсоны будут забирать Барбару?

– Конечно. – И после паузы добавляет: – Я хочу это сделать. Я позвоню Тане, чтобы спросить, не возражает ли она, но уверена, что возражений не будет. А зачем?

– Я хочу, чтобы ты показала Барбаре шесть фотографий для опознания. Пятерых пожилых белых мужчин в костюмах плюс доктора Феликса Бэбино.

– Ты думаешь, Майрон Зетким – врач Хартсфилда? Что именно он дал Барбаре и Хильде эти «Заппиты»?

– На данный момент это лишь догадка.

Но он скромничает. На самом деле это больше чем догадка. Бэбино не пустил его в палату Брейди под явно надуманным предлогом, а потом едва не выпрыгнул из штанов, когда Ходжес спросил, все ли с ним в порядке. И Норма Уилмер заявляет, что он проводил с Брейди эксперименты без официального разрешения. Копните Бэбино, сказала она в баре «Черная овца». Выведите на чистую воду. Рискните. Для него это не такой большой риск, учитывая, что жить ему осталось несколько месяцев.

– Хорошо. Я ценю твои догадки, Билл. И я уверена, что смогу найти в Интернете подходящую фотографию доктора Бэбино с какого-нибудь благотворительного мероприятия, которые постоянно проводят в поддержку больницы.

– Отлично. А теперь напомни мне имя конкурсного управляющего.

– Тодд Шнайдер. Ты должен позвонить ему в половине девятого. Если я буду с Робинсонами, то на работу приеду позже. И привезу Джерома.

– Да, да. У тебя есть номер Шнайдера?

– Я выслала его тебе е-мейлом. Ты помнишь, как добраться до электронной почты?

– У меня рак, Холли, не Альцгеймер.

– Сегодня – твой последний день. Помни и об этом.

Как он может забыть? Его положат в больницу, в которой умер Брейди, и скорее всего последнее расследование останется незаконченным. Ему противна даже мысль об этом, но другого не дано. Болезнь прогрессирует быстро.

– Позавтракай, – добавляет Холли.

– Обязательно.