Постапокалипсис

Они устроились на ночлег, прямо на разрушенных завалах. Небольшой костёр вспыхнул в одночасье, и четверо путников устроились вокруг него, расстелив под собой тёплые одеяла, которые успели утащить из уцелевшего здания больницы в посёлке. Вечер выдался не таким тёплым как день. Кроваво-красная заря простиралась над горизонтом, устрашая их своим оттенком. Ветер гулко шумел по бетонным руинам, внушая не самое приятное впечатление перед сном. Стемнело очень быстро.

Они молча сидели возле костра, каждый думая о своём.

Произошедшая утром трагедия должна была как-то уложиться в их сознаниях, переварившись хоть немного, чтобы у них хватило сил двигаться дальше в поисках живых людей, которые могли бы как-то помочь им.

Треск горящих дров долго не давал уснуть, ведь они не привыкли к подобным ночлежкам на твёрдом покрывале холодного песка, приукрашенного тусклым пейзажем павшего города. Но делать было нечего. Оставалось постараться сомкнуть глаза, превозмогая горечь прошедшего дня, нанёсшего столько безвозвратных потерь.

Соня старалась избегать разговоров с отцом, который теперь казался ей не тем любящим человеком, который воспитывал её на протяжении двенадцати лет. Его хмурый взгляд теперь выглядел скорей пугающим, чем озабоченным, что постепенно отталкивало их друг от друга. Убийство своей жены никак не могло характеризоваться о нём с положительной стороны, тем более в глазах родной дочери, для которой мать была самым родным и близким человеком на земле. Даже теперь, сидя у пылающего огня, девочка старалась держаться ближе к парням, дабы не ощущать присутствие Антона, который, впрочем, не очень-то и старался наладить с ней контакт. Безмолвная печаль в его глазах говорила о нежелании вести беседу, особенно с родной дочерью.

Ближе к полуночи, когда все уже спали, к ним в маленький лагерь явились гости. Никто не пытался их разбудить, только тихое шуршание говорило о том, что в кабине внедорожника кто-то возится. Соня резко открыла глаза, но вида, что проснулась, не подала. Прямо перед её глазами неподвижно стояла пара потрёпанных сапог, владелец которых тщательно разглядывал спящих людей, вертя в правой руке разделочный кухонный нож. В бликах догорающего костра было отчётливо видно его обгоревшее лицо. Захотелось громко закричать, но страх сковал её с ног до головы, не давая сделать лишних движений. Мужчина повернулся к ней спиной, наклонившись над дробовиком её отца, который лежал возле его спящего тела.

— Советую не брать, — услышала она хриплый голос Антона.

Обгоревшее лицо исказилось в зверином оскале, после чего мужчина резко дёрнул рукой, намереваясь пырнуть ножом проснувшегося человека. Но Антон умудрился увернуться, поднимая с земли своё оружие. Выстрел раздался громким эхом, свалив нападавшего навзничь. От грохота дробовика все вскочили на ноги, не понимая, что произошло.

— Сука! — закричал чей-то женский голос.

Вдруг из темноты на Антона напал грозный силуэт, избивая его милицейской дубинкой. Макс, первый очухавшийся от шока, поспешил на помощь, стараясь оттащить истеричного противника, которым оказалась обезумевшая женщина. Он с силой отбросил её прямо на костёр, вызвав при этом ещё большую истерику. В момент её отребья вспыхнули живым факелом, и женщина бросилась подальше от них, не видя ничего перед собой. Антон поднялся на ноги.

— Кирилл, уведи Соню в машину и закройся! — твёрдо скомандовал он тоном, не терпящим возражения.

Тот лихорадочно кивнул, хватая за руку девочку, и бегом направился с ней в салон джипа. Антон передёрнул затвор предохранителя.

— В машине пистолет, — сказал он.

— Нет времени, — отмахнулся Макс, поднимая с земли разделочный нож, лежавший возле окровавленного трупа.

Тем временем крики шли прямо на них. Несколько озлобленных противников показались с той стороны, куда убежала пылающая женщина. Первым показался крупный детина, размахивая пожарным топором. Антон свалил его первым же выстрелом, тут же передёргивая затвор в ожидании следующей жертвы. Далее прибежали сразу трое, крутя длинными цепями и палками с торчащими гвоздями. Макс ринулся вперёд, понимая, что Антон не сможет отбить такую атаку в одиночку. Он действовал на опережение, набросившись на худощавого вояку, не дав ему возможности взмахнуть цепью, нанося при этом судорожные удары острым клинком в его тело, держа левой рукой взмокшее горло. Тот быстро обмяк, но Макс не чувствовал этого, продолжая наносить удары. Антон выстрелил в ещё одного и прикладом вырубил следующего. Но наступление на этом не закончилось. На подходе были ещё несколько.

Макс поднялся с земли с окровавленными руками.

— Надо попытаться уехать, — бросил он в сторону Антона. — Эти безумные с нас шкуру сдерут.

— Не получится. В темноте мы отсюда не выберемся.

В кабине джипа Соня рыдала в истерике, забившись в угол на заднем сиденье, а Кирилл судорожно искал в рюкзаках какое-либо оружие, намереваясь помочь своим товарищам, но ничего кроме консервных банок и одежды найти не мог.