Постарайся простить

– Отличный план, – похвалил ее отец, который тоже горел желанием поразить воображение потенциального инвестора.

Она хотела еще раз напомнить Николо Орсини о его месте на социальной лестнице. Напомнить, что он не принадлежит этому прекрасному городу, этому величественному дворцу, как не принадлежит дворняга к стайке домашних пуделей.

Одним словом, Алессии хотелось, чтобы синьор Орсини испытывал неловкость.

Он недалекий, ограниченный плейбой, убеждала себя Алессия, поглядывая на Ника, пока они ехали по улицам Флоренции. На какой-то миг она почувствовала угрызение совести, но лишь на миг. Пусть синьору Орсини нельзя отказать во внешнем лоске и манерах, пусть он сносно, хотя и с ужасным сицилийским акцентом изъясняется на итальянском, все равно он не джентльмен.

Он бандит, обрядившийся в дорогую одежду. Она знала это еще до того, как впервые увидела Николо Орсини. А при личной встрече лишь убедилась в том, что он привык брать то, чего хочет; способен принуждать женщину, не желающую иметь с ним никакого дела…

Он посмел целовать ее!

Щеки Алессии зарделись.

– Принцесса?

Алессия моргнула. Шофер стоял у открытой дверцы автомобиля, готовый помочь ей выйти.

Она сделала глубокий вдох.

– Да, Гильермо. Спасибо.

Мужчина склонил голову – жест, который она ненавидела, но сейчас было не время делать замечание.

Алессия поспешно выскочила из машины, за ней не спеша выбрался Ник.

– Через два часа мы поедем обратно, – сообщила принцесса шоферу, который – черт его побери! – снова поклонился. – Не делай этого, – раздраженно прошипела она. Услышав фырканье позади себя, Алессия резко развернулась: – Что вас так развеселило?

– Не развеселило, – лениво протянул Ник. – Озадачило. Ведь этот человек относится к вам именно так, как вы хотите. А вы на него за это сердитесь.

– Я не просила его кланяться!

– А вам и не надо. Каждым своим вздохом, каждым жестом вы даете понять, что вы особа королевских кровей.

Алессия почувствовала, что краснеет.

– Вы же ничего обо мне не знаете, синьор Орсини. И тем не менее позволяете себе судить.

Усмешка сошла с губ Ника.

– Уж кто бы говорил! Если вам непонятен смысл этой фразы, буду счастлив объяснить по-итальянски.

Этот мужчина наглец! Алессия с трудом заставила себя промолчать и решительно прошла через высокие позолоченные ворота.

– Вот это да! Великолепное сооружение! Какой из Медичи построил его?

Алессия непроизвольно остановилась и обернулась. Ник стоял подняв голову и зачарованно рассматривал фасад дворца.

– Прошу прощения?

– Я знаю, что это дворец Медичи. Но какого из них? Джованни? Козимо? Лоренцо? Наверняка Лоренцо. Да, остальные были благотворителями этого города, но душа художника была только у Лоренцо. Я прав?

Ник перевел взгляд на лицо принцессы и увидел на нем потрясение.

– Чему вы так удивлены? – спросил он холодным тоном, совсем не похожим на тот, которым только что говорил о великолепии палаццо.

– Да так… ничему. Вы правы – дворец построил Лоренцо. Но наш предок – Козимо.

Неужели она произнесла это? Получилось что-то вроде хвастовства, и по выражению лица синьора Орсини было видно, что именно так он и расценил ее слова.

Золотая клетка лифта, установленная еще в середине четырнадцатого века, вознесла их на третий этаж.

– После вас, – любезно произнес Ник, пропуская ее вперед в комнату переговоров.

Пятеро мужчин, сидевших за столом, поднялись при их появлении. Поверенный ее отца. Бухгалтер. Управляющий винодельней. Специалист по виноградарству. И виноторговец.

Алессия наблюдала, как Ник по очереди пожал всем руки. Она села, откинулась на спинку стула и приготовилась насладиться триумфом. Разве бандит может разбираться в законах, финансах и виноделии?

Пять минут спустя она поняла, как сильно ошиблась.

Поверенный принца восторженно произнес:

– Рад встрече с человеком, который в прошлом году в Венеции выиграл дело «Пальмири против Шотта».

Финансист покраснел от удовольствия, когда Ник в ответ любезно сказал, что он в свою очередь рад познакомиться со специалистом, написавшим столь великолепную статью в международном финансовом ежемесячнике.

Что касается винограда и вина, то здесь Ник даже не стал прикидываться, что владеет вопросом.

– Я знаю только, что очень люблю хорошее вино, – произнес он под общий одобрительный смех. Даже виноградарь с виноторговцем улыбнулись, хотя слыли самыми отъявленными снобами там, где дело касалось вина.

Наконец Ник обвел глазами комнату, надолго задерживая взгляд на картинах.

– Потрясающе! – сказал Ник и добавил, что сам он был счастлив приобрести картину Донателло на аукционе Сотби несколько месяцев назад.

К тому моменту, когда мужчины перешли к обсуждению деловых вопросов, люди ее отца буквально «ели с рук» Орсини.

Но ничего, как только вопрос коснется денег, Орсини-джентльмен уступит место Орсини-мафиози…