Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Рука шефа дернулась за огнестрельным оружием, и бугаи кинулись врассыпную. Начальство, однако, сдержало себя и лично отправилось посмотреть, в чем дело. В щель можно было рассмотреть камни, наваленные до самого потолка. Все это было более чем странно и очень подозрительно. Что я там устроила, черт побери?

— Тротил, — коротко бросил шеф.

— Башня обрушится, — осмелился возразить патлатый.

— Не обрушится, взрывать осторожно.

Он поднялся к себе в апартаменты, а из подземелья стали доноситься глухие взрывы. И тут его как что-то кольнуло. Оставив патлатого у столика с напитками, шеф подошел к стене и открыл сейф. Он увидел там на полке отвратительные лохмотья и сразу все понял.

— Но как же она сбежала, хотел бы я знать? Как это ей удалось, сто тысяч чертей?

— Прорыла подземный ход, — ни секунды не колеблясь, ответил патлатый.

Шеф в бешенстве глянул на него.

— У тебя не все дома? Как она могла это сделать? Там ведь каменные стены, а она обыкновенная женщина, а не буровой механизм.

— Она не обыкновенная женщина, — пояснил патлатый. — Она невменяемая психопатка, а такие способны на все.

Прочесав местность вокруг замка, обнаружили дыру, через которую я вылезла. Удалось проникнуть и в камеру, по кусочку взорвав дверь и гору камней.

Шеф пошевелил мозгами и созвал прислугу, велев им определить, чего не хватает в его гардеробе. Прислуга вылезла из кожи вон, но определила. На мои поиски ринулись полчища людей. Велено было искать труп неопределенного пола, одетый в джинсы, кеды и свитер, в темных очках. Кому-то удалось установить, что действительно похожий труп, отдаленно напоминающий женщину, ехал в Тур утренним поездом. В Туре официантка вокзального ресторана вспомнила, что нечто подобное сидело утром за столом и завтракало. И это все.

Никто не видел, чтобы труп уезжал из Тура, никто не видел его и в городе. Мой метод делать покупки оправдал себя. Итак, я добралась до Тура, и тут мой след потеряли.

В Таормине на каждом шагу попадались группы датских и шведских туристов, но я решила быть последовательной и выбросила из головы всякую мысль о том, чтобы через какого-нибудь датчанина переслать Алиции весточку о себе. Никаких рискованных шагов! Меня нет, и все.

Гостиница «Минерва» стояла на горе, и вожделенный вид с балкона вдохнул в меня новую жизнь. Под балконом росла пальма, к которой я питала особенно нежные чувства. Дело в том, что это была первая пальма в моей жизни. Когда я несколько лет назад первый раз приехала в Таормину, то сразу же в первый вечер пробралась к пальме и, убедившись, что меня никто не видит, пощупала ее — настоящая ли она.

Интенсивные усилия, направленные на регенерацию, дали блестящие результаты. Поглощаемые тоннами фрукты, море, солнце и свежий воздух совершили чудо. Я знала, что очень быстро прихожу в норму, но никогда не думала, что возможны такие темпы. За две недели я сбросила пятнадцать лет, и эксгумированный труп исчез в туманной дали.

Я вдруг стала пользоваться бешеным успехом, что весьма положительно сказывалось на моем общем самочувствии. Тот факт, что за мной напропалую ухаживали туземцы, еще ни о чем не говорил. Местные жители высоко держали знамя национального темперамента, автоматически приставая ко всем подряд туристкам, независимо от возраста и внешнего вида последних. Но когда один из местных поклонников, пригласив меня в ресторан, заявил, что он сам заплатит, за меня, причем эти кощунственные слова он выдавил из себя с величайшим усилием, я в полной мере оценила его самоотверженность и, отказывая, тем не менее не скрывала чувства признательности и искренней симпатии.

Кроме туземцев, вокруг меня увивался один швед, будучи уверен, что тем самым убивает двух зайцев. Второй заяц — возможность поупражняться во французском языке. Был он парень что надо, если бы не два недостатка: лицо его все время лоснилось по какой-то непонятной причине, а прическа была такая, как будто его корова языком вылизала. Вышеупомянутые причины не позволяли мне ответить на его чувства.

Роскошное изо дня в день безделье полностью успокоило мои расшатанные нервы. Сидя в шезлонге на солнечном пляже и наслаждаясь яркой синью моря и неба, я уже никак не могла понять, почему еще так недавно меня терзали тревоги и сомнения. Яснее ясного, что мне следовало сделать именно то, что я сделала: заняться в первую очередь своим здоровьем. Интерпол может подождать, ничего с ним не случится. Может, мне и следовало бы заглянуть туда, наверняка подозрительные моменты были лишь плодом моего воображения. Но, пожалуй, лучше, что я не пошла. Вряд ли мое здоровье могло составлять предмет забот Интерпола.

В Пиренеях лежит сокровище. И пусть лежит. Через неделю-другую вернусь в Париж и все им расскажу. Тем временем шеф наверняка потеряет мой след, ведь не всемогущ же он в самом деле. Я его явно переоценила и поддалась мании преследования. Пока меня будут искать, я уже доберусь до Варшавы, а они тут пусть сами разбираются.