Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

До дороги, сворачивающей к Пальмирам, было недалеко, даже не столько недалеко, сколько совсем близко, так что я, находясь все еще в полусонном состоянии, с ходу проскочила ее. Когда же у меня перед глазами мелькнул указатель, я так резко затормозила, что мой спутник, который полез в карман за сигаретами, вынужден был обеими руками упереться в приборную доску. При этом у него что-то упало.

— Ох, простите, — сконфуженно извинилась я. — Мы проскочили поворот, и я не успела предупредить вас, что торможу.

Пришлось развернуться, и тут мой мотор вдруг чихнул. Раз чихнул, два чихнул, а потом тихонько забулькал и замолчал. По инерции я съехала на обочину и остановилась как раз перед указателем поворота на Пальмиры.

— Что случилось? — встревожился мой спутник.

— Не знаю, — раздраженно ответила я. — То есть знаю, я просто забыла заправиться.

— С ума сошла! — рявкнул он с такой совершенно неожиданной злостью, что я была поражена.

В конце концов, люди забывают и о более важных вещах, не только о каком-то бензине. Я уже собиралась сказать, что у меня с собой есть канистра бензина, которую я, хорошо зная себя, всегда вожу с собой, как вдруг почувствовала какой-то подозрительный запах. Едва уловимый знакомый запах, который всегда ассоциировался у меня с больницей.

Я замерла. Мягкая рукавица датского полицейского… У этого типа что-то только что упало… Полковник не назвал пароль…

Не раздумывая, я открыла дверцу и вышла из машины. Он тоже вышел и тупо уставился на меня, не зная, что предпринять.

— Мне кажется, раз мы так торопимся, имеет смысл вам отправиться к полковнику пешком, — посоветовала я. — А я подожду здесь на дороге, может, кто-нибудь даст мне немного бензина, и я догоню вас. Поспешите же!

— Пожалуй, вы правы, — согласился он со мной, как мне показалось с облегчением, и чуть ли не рысью бросился в сторону Пальмир.

Я закурила и, глядя ему вслед, медленно приходила в себя. Их темпы меня ошеломили: так быстро, так сразу? Поставив себя на их место, я представила, как бы они действовали. Все очень просто. В это время года и дня в Пальмирском лесу всегда пустынно. Они одурманили бы меня той пакостью, вонь которой еще чувствуется в машине, стукнули бы чем-нибудь в левый висок, инсценировали несчастный случай — ну, вроде автомашина врезалась в придорожное дерево, — потом продырявили бы переднюю левую покрышку, а поблизости оставили бы следы колес какой-нибудь машины — и катастрофа готова. Или можно врезаться в дерево той стороной, где бак, и поджечь машину. Тоже неплохо.

Очень живо представив себе все это, я пришла в соответствующее настроение. Погасив сигарету, я открыла багажник и только сейчас сообразила, что канистра полная, что в ней двадцать литров бензина и что мне ни в жизнь ее не поднять, не говоря уже о переливании бензина в бак. Я подумала о шланге, но тут, к счастью, увидела приближающуюся машину, и замахала рукой.

Прекрасный черный «БМВ-2000», направляющийся в сторону Варшавы, затормозил, поравнявшись со мной. За рулем сидел симпатичный на вид человек, хотя лицо его и не выражало восторга оттого, что пришлось остановиться.

— Что случилось? — спросил он, открыв дверцу.

— Очень прошу извинить меня, — я сокрушенно вздохнула. — Но не могли бы вы помочь мне поднять эту штуковину?

— Штуковину? — переспросил он, наморщив брови, как бы пытаясь отыскать в памяти это слово.

Я посмотрела на номер его машины. Французский. Может, он иностранец?

— Канистру, — пояснила я. — В ней двадцать литров. Мне ни за что не поднять, а бензин налить надо.

— А, пожалуйста. Где она у вас?

Он вышел из машины, а я с сомнением смотрела на него. Он был высокий, худощавый, опять же очень похож на интеллектуала. Хватит ли у него сил? Но канистру я показала и бак открыла.

— А не помочь ли вам? — вежливо предложила я. — Может, мы вдвоем поднимем ее.

Он как-то странно посмотрел на меня и одной рукой так легко поднял канистру, будто в ней было не больше ста граммов. Открутив крышку, поднял канистру и вылил ее содержимое в бак. Мало кто сумеет одним духом перелить двадцать литров бензина из высоко поднятой канистры так, чтобы руки не дрожали. Казалось, для него это вообще не тяжесть. Поразительно!

Думаю, что к восхищению женщины ни один мужчина не останется равнодушным. Вот и этот улыбнулся, по собственной инициативе завернул крышку, положил канистру на место и запер багажник. Мне показалось, что и он почувствовал ко мне симпатию.

— Может, еще что-нибудь нужно?

Я очнулась и отвела от него восхищенный взгляд.

— Ах нет, большое спасибо. Как изумительно вы это сделали! Громадное спасибо, и прошу извинить меня, что остановила вас. Ведь вы наверняка спешили.

— Пустяки. Для меня это было только приятно. Всего хорошего!