Поставьте себя на мое место

— Давайте лучше послушаем историю про миссис Аттенборо, которую нам приготовила Хильда, — сказал Морган, не обращая внимания на то, что Майерс встал. — Миссис Морган принимала непосредствен­ное участие в этой истории. Я вам уже рассказал про того парня, который за интрижку получил по лбу банкой супа, — ухмыльнулся Морган. — Теперь оче­редь миссис Морган.

— Нет, дорогой, лучше ты расскажи, а вы слушай­те внимательно, мистер Майерс, — сказала Хильда.

— Нам уже пора, — воспротивился Майерс. — Пау­ла, пойдем.

— Так нечестно, — сказала миссис Морган.

— При чем тут честность? — удивился Майерс и до­бавил: — Паула, ты идешь?

— Мне очень хочется, чтобы вы услышали эту ис­торию, — сказал Морган, повышая голос. — Вы очень обидите миссис Морган, вы обидите нас обоих, если сейчас уйдете. — Морган стиснул трубку в кулаке.

— Майерс, прошу тебя, — взволнованно сказала Паула. — Мне так хочется послушать. А потом пой­дем. Майерс, дорогой, пожалуйста, еще минутку.

Майерс посмотрел ей в глаза — она повела рукой, будто подала какой-то сигнал. Секунду он стоял в раздумьи, потом сел рядом с женой.

Миссис Морган начала свой рассказ:

— Как-то раз, когда мы с Эдгаром были в Мюнхе­не, то решили съездить в Дортмундский музей. Той осенью там проходила выставка «Баухаус», и Эдгар сказал: черт с ней, с работой, давай устроим себе выходной — он занимался там исследовательской работой, — и вот он говорит, черт с ним, давай уст­ роим себе выходной. Мы сели на трамвай и поехали через весь Мюнхен в этот музей. Несколько часов мы обходили все залы, в некоторые заходили дваж­ды, чтобы посмотреть на картины наших любимых мастеров. А перед самым уходом я пошла в дамскую комнату. И забыла там свою сумочку. В ней лежал ежемесячный чек, который Эдгар получил за день до этого, и сто двадцать долларов наличными, кото­рые я собиралась перевести на наш счет вместе с че­ком. Еще там лежали все мои документы. Пропажу я обнаружила уже только дома. Эдгар сразу же позво­нил в администрацию музея. Пока он разговаривал, я заметила, что к нашему дому подъехало такси. Из него вышла седая, полная женщина, очень хоро­шо одетая. В руках у нее было две дамские сумочки. Я кликнула Эдгара и отрыла ей дверь. Женщина представилась как миссис Аттенборо, отдала мне мою сумочку и рассказала, что она тоже сегодня бы­ла в музее, и в дамской комнате заметила эту самую сумочку — она лежала в мусорном ведре. Миссис Аттенборо, естественно, открыла ее, надеясь найти что-то, где были бы имя и адрес владелицы. Там бы­ли кое-какие карточки и визитка с нашим местным адресом. Она тут же ушла из музея, взяла такси и приехала к нам, чтобы передать сумочку лично. Чек на имя Эдгара по-прежнему был внутри, а вот сто двадцать долларов пропали. Слава богу, ничего ос­тального не пропало. Было уже около четырех, и мы пригласили ее на чашечку чая. Довольно скоро она начала рассказывать о себе. Гостья наша роди­лась и выросла в Австралии, рано вышла замуж, ро­дила троих сыновей, овдовела, так и жила в Австра­лии с двумя сыновьями. Они выращивают овец, а земли у них двадцать тысяч акров. У них много за­гонщиков и стригалей, и есть еще сезонные рабо­чие. В Мюнхене она проездом — возвращается из Англии в Австралию. А в Англии она навещала свое­го младшего сына, он у нее адвокат. То есть мы встретились как раз тогда, когда она возвращалась из Европы в Австралию, — уточнила миссис Морган. — Она путешествовала по миру. И собиралась посе­тить еще много разных мест. И...

— Дорогая, давай ближе к делу, — перебил ее Мор­ган.

— Да. И вот что случилось потом. Мистер Майерс, я сразу перейду, как вы, писатели, выражаетесь, к куль­минации. Мы почти час очень мило беседовали, эта женщина рассказала нам о себе и своей жизни в Авст­ралии, а это сплошные приключения. Ну, поговори­ли. Она встала, чтобы попрощаться, протянула мне чашку, и вдруг рот ее широко открылся, чашка выпала у нее из рук, она рухнула на диван и умерла. Представ­ляете — умерла! Прямо у нас в гостиной. Ничего ужас­нее мы за всю свою жизнь не испытывали.

Морган важно кивнул.

— Боже мой, — прошептала Паула.

— Ей, видно, судьбой было уготовано умереть на нашем диване, в нашей гостиной в Германии,— под­вела итог миссис Морган.

Майерс захохотал:

— Ей... судьбой... было... уготовано... умереть... в вашей... гостиной...? — едва смог выговорить он между приступами смеха.

— Что, очень смешно, да? — спросил Морган. — Вам кажется это забавным?

Майерс кивал и продолжал смеяться. Потом он вытер глаза рукавом:

— Простите меня, пожалуйста. Ничего не могу с собой поделать. Все дело в этой фразе: «Ей, видно, судьбой было уготовано умереть на нашем диване в нашей гостиной в Германии». Простите меня. А что было потом? — спросил он сквозь слезы. — Мне очень интересно, что потом произошло.