Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли

Креационизм как этап перехода к парадигме модерна

Для чего нам надо знать о креационистской поправке? Для того, чтобы понять, что процесс возникновения современной антропологии шел не сразу от манифестационистской антропологии Традиции к современной, но через логически и исторически промежуточный этап монотеистического креационизма.

Креационистские традиции были доступны и понятны в своей глубине только на довольно элитарномуровне. Когда в креационизм включались обычные люди, то есть когда они принимали иудаизм, христианство или ислам, то старались трактовать религию, исходя из естественных для них манифестационистскихустановок. В то же время в этих религиях существовала особаяэлита, которую можно назвать «эзотерической элитой» или «мистиками», которые вполне сознательно, — не от бестолковости, а наоборот, от слишком большой толковости, — интерпретировали догмы и догматы монотеистической религии в духе монизма.Яркий пример — каббала в иудаизме, суфизм и отчасти шиизм в исламе, христианская мистика от Дионисия Ареопагита через отцов-каппадокийцев к афонскому исихазму.

Само христианство в контексте других авраамических традиций занимает совершенно особое место, поскольку тринитарная теология фундаментально изменяет всю картину креационизма и учреждает совершенно особую онтологию новозаветной Церкви, в центре которой имеется прямое присутствие нетварного Божества — Господа нашего Исуса Христа. И хотя христианство наследует ветхозаветный креационизм и заложенную в нем метафизику, в новозаветной перспективе через факт Воплощения Сына, Второго лица Пресвятой Троицы, вся картина существенно меняется.

Эту тематику я подробнейшим образом разбирал в своих книгах «Метафизика Благой Вести» и «Философия традиционализма», а также частично в «Философии политики».

Но в любом случае на теоретическом, концептуальном уровне креационизм был той антропологической конструкцией, которая напрямую подготовила появление парадигмы модерна. Исторически и логически появление антропологии модерна и современного человека как такового без промежуточного этапа монотеистических религий было бы немыслимо. Те сдвиги, которые происходят в контексте парадигмы премодерна в области перехода к монотеистической теологии, в частности, появление человека сотворенного, человека морального, человека «без сердечного центра», и создают теоретическое основания для возникновения антропологии Нового времени.

Антропология в парадигме модерна

К человеко-человеку

Суммируем основные этапы развертывания антропологических циклов — от Адама до эпохи Просвещения.

В начале человек был медиатором, сыном Неба и Земли, местом брачной встречи высших световых энергий с темной, обратной стороной бытия, его земной стороной.

Потом человека умалили до твари, то есть придали статус живого глиняного горшка, которому дали наказ: «Если будешь правильно себя вести, может, не все так плохо кончится». И действительно, произошло событие для нас, православных, фундаментальное, когда это скромное существо спасли, открыли ему путь назад в рай, в изначальную полноту как дарованную благодатную возможность. Человеческая природа была изъята Христом из-под бремени этого креационистского закона. — «Ничто же бо совершил закон», — писал святой апостол Павел. Но, тем не менее, определенное скольжение по парадигме развивалось и после Христа, пока, наконец, отринув креационистскую антропологию, модерн выдвинул гуманистическую антропологию, в которой человек отныне был равен только самому себе. Так от человека-Бога через человека-творение мы дошли до человека-человека.

Антропология модерна: человек как мера вещей

Антропология модерна окончательно порывает не только с манифестационистским представлением о человеке как персоне-маске, за которой могут стоять иные, нечеловеческие (божественные или демонические), реальности, но и с монотеистическим пониманием человека как фиксированного в видовом смысле существа, которому, тем не менее, открыта перспектива посмертного спасения (в католичестве) и спасения и обожения (в православии). Замечу по ходу дела, что православная традиция лежит гораздо ближе к полюсу манифестационистскому, чем к креационистскому не столько в догматическом, сколько в стилистическом смысле.