Постигая живое слово Божие

На основании первичных сравнений можно говорить о большой степени сходства между вавилонским Кодексом Хаммурапи и законами Моисея, представленными в Пятикнижии. На этом основании был сделан вывод, что древние евреи заимствовали принципы своей юриспруденции непосредственно из вавилонского Кодекса Хаммурапи[30]. Однако более современные оценки, сделанные некоторыми учеными, не преследовавшими каких-то определенных целей, выглядят иначе. Профессор Т. Дж. Мик, исследовавший проблему происхождения еврейского закона в его отношении ко всем уже известным и записанным законам, опубликовал правоведческие тексты, предшествовавшие закону Моисея, и пришел к следующему выводу: «Нет сомнения в том, что существует большое сходство между еврейским и вавилонским кодексами… однако на основании этой связи нельзя говорить о прямом заимствовании. Сегодня никто не утверждает так»[31]. С ним полностью согласен и профессор Х. М. Орлински[32].

И действительно, законы Моисея имеют некоторые точки соприкосновения с другими правовыми кодексами, однако здесь речь вовсе не идет о проблеме заимствования.) Несмотря на то, что сходные положения в еврейском и вавилонском законах могли возникнуть в силу сходных обстоятельств, эти сходства не следует преувеличивать, принимая во внимание внешнее религиозное предназначение и характер законодательства», — отмечает профессор Д. Дж. Вайсман[33].

Библию нельзя толковать на основе древней ближневосточной культуры и среды в ущерб ее собственному внутреннему свидетельству. Что касается библейских законов, то здесь было отмечено, что «сравнение библейских законов с небиблейскими слишком часто игнорировалось или проводилось без учета их культурного фона»[34]. Это означает, что необходимо выявить характерные черты различия или особенности, присущие культуре определенного народа или религиозной группы, будь то черты юридического плана (как в данном случае) или социологического, религиозного, лингвистического, политического и т.д.; и в дальнейшем необходимо постоянно иметь в виду и использовать эти различия в анализе тех ценностей, которые являются основополагающими для каждой культуры.

Уникальность Библии

На основании правильных принципов желательно узнать:

1) существует ли сходство в обоих документах;

2) имеется ли действительное заимствование;

3) использовал ли богодухновенный писатель определенные термины и понятия, наполнив их «новым содержанием», которое согласуется с данным ему откровением и способствует освещению его собственной уникальной религии.

С методологической точки зрения эти принципы необходимо применять всякий раз, когда возникают параллели между внебиблейскими материалами и Библией. Вырывать отдельные термины и мотивы из присущей им закрепленности в одной культуре и истолковывать их на языке другой культуры древнего мира — занятие неправильное и ошибичное[35]. Толковать эти термины в отрыве от их более широкого контекста, — значит подвергать себя опасности ложного прочтения и ложного построения элементов обной религии и культуры на языке другой. Такая практика неизбежно приведет к грубым искажениям.

Библейское повествование о творении и древний мир

Важность перечисленных выше принципов в их применении к параллелям, имеющимся в древней литературе, уясняется посредством исследования характерных терминов, присущих библейскому повествованию о творении (Быт. 1:1, 2:4), в сравнении с известными древними ближневосточными мифами о начале мира. Первый библейский текст, относящийся к этой теме («В начале сотворил Бог небо и землю», Быт. 1:1), не имеет параллелей в древневосточной литературе. Он абсолютно уникален и его традиционный перевод остается наилучшим[36].

Однако в дальнейшем ситуация меняется (Быт. 1:2). Слово «бездна» в предложении «и тьма над бездною» с 1895 г. было предметом споров после того, как немецкий ученый Х. Гункель заявил, что оно (по-еврейски tehom) содержит в себе остаточные элементы вавилонской мифологии[37]. Он утверждал (и многие разделяли его точку зрения), что существует прямая связь между еврейским словом tehom и вавилонским словом Tiamat, обозначавшим чудовище женского пола, описанное в вавилонском национальном эпосе «Энума элиш». Еще и сегодня среди ученых наблюдается расхождение во взглядах по этому вопросу. Некоторые ученые утверждают, что слово tehom из 2-го стиха первой главы Книги Бытия содержит в себе «эхо древнего космогонического мифа»[38], другие же не разделяют эту точку зрения[39].

Однако, не отдавая предпочтения ни одному из этих утверждений, профессор А. Хейдел на филологическом уровне показал, что еврейское слово tehom происходит от вавилонского слова Tiamat [40]