Постигая живое слово Божие

В описании библейского творения библейский автор намеренно, однако с большими предосторожностями, использует определенные слова и выражения, обычно употреблявшиеся на древнем Ближнем Востоке. Иногда эти слова соотносились с определенными понятиями, характерными для древнего ближневосточного региона, что само по себе, с космологической, идеологической и богословской точек зрения не соответствовало библейскому содержанию истории творения. Однако библейский писатель насытил эти слова «новым содержанием», вложив в них акценты и смысл, присущие его мировоззрению, пониманию реальности и космологии божественного Откровения. Несмотря на то, что он жил в древнем мире, писал на языке древнего мира и был знаком с разновидностями космологии древнего мира, он тем не менее не принял контекста окружавших его культур, но полемически противостоял им, обращаясь к знанию о начале мира, почерпнутому им из божественного Откровения.

Библия и древняя Эбла

В настоящее время проводится исследование материалов одного из наиболее сенсационных археологических открытий второй половины ХХв., которое может служить примером использования культурного контекста Библии, и также злоупотребления им. До 1975 г. всего несколько специалистов знали о том, что такое Эбла. Сегодня же это название известно повсюду благодаря феноменальному открытию древних текстов. Эблой назывался древний город в северной Сирии, но теперь на месте его развалин расположено современное селение Тель-Мардих. К середине третьего тысячелетия до Р. Х. древняя Эбла насчитывала около двухсот шестидесяти тысяч жителей[94].

В результате проведенных раскопок были найдены изумительные архивы древних текстов: в 1974 г. обнаружили сорок две глинянные дощечки, в 1975-ом — шестнадцать тысяч[95], в 1977-ом поступило сообщение об обнаружении двадцати тысяч дощечек[96], а затем в 1979 г. нашли еще двадцать тысяч[97]. Нельзя с уверенностью сказать, что все они одного научного или исторического уровня, однако ясно, что эти дощечки стали крупной сенсацией из-за языка, содержания и времени написания.

Итальянский археолог профессор Римского университета Паоло Матиэ датирует эти сенсационные находки, насчитывающие десятки тысяч клинописных таблиц, периодом между 2400-м и 2250 гг. до Р. Х.[98], в то время как известный специалист по эпиграфике древних текстов профессор Джованни Петтинато, преподающий в том же университете, склонен считать датой их написания 2500 г. до Р. Х.[99].

С появлением этого сокровища, содержащего невероятное количество дощечек, стало ясно, что речь идет об открытии еще неизвестного языка. В результате упорной работы Петтинато сумел расшифровать его грамматику. Ключ к дешифровке он нашел прежде всего в двуязычных дощечках, содержавших шумерскую клинопись (клиновидное написание знаков) и параллельно лексику нового языка. Ключ к разгадке был найден в оконцовках некоторых таблиц, содержавших примечание, которое не шумерском означало, что «дощечка написана» (dub-dar). Петтинато заметил, что в других дощечках завершающие шумерские клинописные знаки выглядели как «dal-balag», что в данной связи никак не осмыслялось. Однако эти же знаки можно было прочесть и как «ik tub». Во втором варианте прочтения Петтинато увидел западносемитское слово «ktb» (писать), которое недвусмысленно выражало ту же идею завершенности, что и слово «dub-dar». С помощью этого ключа, а также с использованием двуязычных дощечек, содержащих словарь (глоссарий) одних и тех же слов на шумерском языке и на языке только что открытом, этот язык был дешифрован. Около 80 процентов таблиц, найденных в Эбле, несомненно, шумерские, и 20 процентов написаны на древнеханаанском, который также условно назван «эблаитским». «Эблаитский» язык имеет строго разработанную систему местоимений и глаголов, на основании чего Петтинато выразил мнение, что этот новый язык довольно близок еврейскому и финикийскому.

Язык эблаитских текстов Петтинато обозначил как древнепалео-ханаанский древний западносемитский язык, «отличающийся от ближайших ему по времени, то есть от древнеаккадского и аморейского… (но) имеющий явное родство с угаритским и, в еще большей степени, с финикийским и еврейским»[100]. Другие ученые просто назвали этот язык «эблаитским»[101]. В настоящее время ведутся споры о том, к какой ветви он принадлежит: к западносемитской (как считают Матиэ и Дэйхуд), восточносемитской (И. Гелб)[102] или же он представляет собой какую-то иную форму семитского языка[103]. Теперь, по-видимому, можно сказать, что это древний семитский язык, сохраняющий родство по различным направлениям. Высказывалось мнение, что он «вероятно, является прадедом того местного языка, на котором говорили в Ханаане более тысячи трехсот лет спустя, когда Израиль вступил в эту землю»[104].