Читаем Постижение Петербурга. В чем смысл и предназначение Северной столицы полностью

Постижение Петербурга. В чем смысл и предназначение Северной столицы

Именно с таких позиций создавалось большинство произведений ленинградской литературы второй половины минувшего века. В том числе рассказы и повести Сергея Довлатова, признанного всеми самым питерским писателем той эпохи. «Не то чтобы Довлатов примирялся с советскими безобразиями… — объясняет Александр Генис. — Изображая социализм как национальную форму абсурда, Сергей не отдавал ей предпочтения перед остальными его разновидностями. Довлатов показал, что абсурдна не советская, а любая жизнь» [13. С. 15]. Аналогичным образом относились к этой проблеме другие ленинградские писатели этого времени. «И вовсе не преодолевали мы твердыни тоталитаризма — мы их перешагнули, смеясь», — вспоминает о годах молодости Валерий Попов в книге «Запомните нас такими» [21. С. 33]. И потом уточняет: «…мы больше увлекались друг другом, и на борьбу с тоталитаризмом и прочую чушь времени и сил у нас просто не хватало» [22. С. 112].

Поэтому нет ничего удивительного, что в Ленинграде открытое диссидентское движение — с демонстрациями, пресс-конференциями для зарубежных журналистов, письмами протеста — не получило такого развития, как в Москве. Здесь не было также ярко выраженного славянофильства, как, впрочем, и западничества. Интеллигенция — прежде всего молодёжь — тянулась к европейской и американской культуре в силу петербургских традиций, а также неподцензурности всего западного, но при этом культурные мотивы явственно превалировали над политическими. Будучи по своим глубоким убеждениям, несомненно, антисоветской, значительная часть ленинградской интеллигенции была увлечена прежде всего именно культурой, а не политикой.

Параллельные заметки. Это вовсе не означает, будто в послевоенном Ленинграде не существовало политических организаций, имевших в той или иной степени антисоветскую направленность. Такие организации были, но подпольные и чаще всего молодёжные.

По мнению ряда зарубежных исследователей, наиболее значительным подпольным объединением и даже первой в истории СССР оппозиционной политической партией являлся образовавшийся в середине 1960-х годов в ЛГУ Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН). В эту строго законспирированную организацию входили, «по одним данным, от двадцати до тридцати, а по другим — от шестидесяти до ста человек. Возглавляли её востоковед И.В. Огурцов, литературовед Е.А. Вагин, юрист В.А. Аверичкин и др. ВСХСОН проповедовал “третий путь” — не коммунизм, не капитализм, а преобразование общества на началах христианской этики, заимствован-нойу Н. Бердяева, В. Соловьёва, Ф. Достоевского. Для организации были характерны военная структура и чёткая иерархичность. Её члены входили в боевые группы, обязаны были придерживаться твёрдой дисциплины. Важное место в государственной и общественной жизни всхсоновцы отводили церкви» [8. С. 325]. Однако, несмотря на строгую конспирацию и военную дисциплину, ВСХСОН просуществовал всего несколько лет и в 1967 году был разгромлен.

В отношениях с режимом Ленинград избрал свой путь — андеграундный, катакомбный: нищенское существование на случайные гонорары, работа кочегаром в котельной, ночным дежурным в детском саду или рабочим в летней геологической экспедиции… Литература обожествлялась, действительность в её советском варианте игнорировалась. Как сказал тот же Валерий Попов, «смешно даже спрашивать, что главнее на Невском <проспекте>: литература или жизнь? Конечно, литература» [22. С. 191].