Постижение России. Опыт историософского анализа

При этом речь идет о реальности именно новых цивилизационных ценностей, которыми живут локальные цивилизации, как своими собственными, а не о становлении некой единой и единственной цивилизации. Надцивилизационные ценности - это ценности цивилизационного сосуществования локальных цивилизаций, не то общее, что должно их объединить в нечто цивилизационно единое с преодолением всех их локальных спецификаций, а то, что позволит им жить не по логике аксиологического диктата и цивилизационного преодоления, а по логике цивилизационного сосуществования.

Таким образом, реальность и фундаментальность цивилизационных различий и противоречий отнюдь не предполагают крайностей в их разрешении: неизбежность цивилизационных войн или, как универсальная панацея от них, преодоление всех и всяческих цивилизационных различий, преодоление самого феномена локальности цивилизации и, как следствие, становление некой единственной всечеловеческой цивилизации. Кажущаяся простота и эффективность такого способа преодоления цивилизационных различий и разрешения цивилизационных противоречий в действительности является кажущейся, хотя бы потому, что вместе с ними будет преодолена сама цивилизационная историческая реальность и цивилизационная логика исторического развития, которые живут цивилизационным многообразием истории.

На эту сторону проблемы стоит обратить особое внимание, так как все идеи современной социальной инженерии, особенно радикальной, строятся на использовании интеграционного потенциала современной истории. А в истории не всё возможно, не всё можно объединить со всем, не всё может жить как все. Этому противятся не только сложившиеся исторические реалии социально-экономические, политические, культурные, геополитические, но и более глубокая, по сути непреодолимая архетипическая реальность, восходящая к духовным основам истории в основах человеческой души. Именно она становится принципиально непреодолимым препятствием на пути произвольных интеграционных процессов в современной истории и в первую очередь тех, которые восходят к цивилизационным основам истории и касаются межцивилизационных отношений.

Пора примириться с тем, что не все, что возможно в человеческом сознании, а оно допускает возможность абсолютно всего, возможно в самой реальной истории. В истории, как и в природе, есть законы, не только допускающие нечто в исторической реальности, но и законы запрета, запрещающие реальность нечто. И это несмотря на то, что история есть результат объективации форм активности сознания, но не любых же его форм. Попытка реализовать утопию, не считаться со сложившимися историческими реальностями, намеренно замедлить ход развития истории или, наоборот, перескочить через этапы исторического развития без должных на то условий все это жестоко мстит хаотизацией истории и неисчислимыми человеческими лишениями и жертвами.

История мстит и тогда, когда хотят лишить ее основ цивилизационной идентичности, когда навязывают чуждую ей логику цивилизационного развития, логику иной цивилизации, когда пытаются сломать генетический код истории, связав его с генетическим кодом истории другой цивилизации, с архетипическими основами ее истории, культуры, духовности. Именно они, как исходные основания цивилизационной исторической реальности и логики истории, есть одновременно с этим основания запрета на любую цивилизационную реальность и логику истории в пределах данной локальной цивилизации, которые не считаются с ее архетипическими основами в истории, культуре, духовности, с генетическим кодом ее истории.

Попытка его преодолеть - это путь к жесточайшим цивилизационным потрясениям, потрясениям основ истории в основах человеческой души и основ человеческой души в основах истории. Это путь за пределы исторической реальности, ибо небытие формационной исторической реальности еще не есть историческое небытие, так как оно становится бытием другой формационной реальности. Небытие локальной цивилизации есть небытие исторической реальности вообще, так как вместе с локальной цивилизацией в небытие уходит и ее основной субъект - этнокультурная общность. Вместе с формацией не умирает ни цивилизация, ни культура, ни духовность, ибо не умирает субъект их реальности - этнокультурная общность. Она меняет лишь свою социально-классовую структуру, но не свою этнокультурную суть. Вместе с локальной цивилизацией умирает все - культура, духовность, сама история, ибо в ней умирает и ее основной субъект, а в нем его этнокультурная суть. Умирают основы истории в основах человеческой души.