Постижение России; Опыт историософского анализа

Иного не дано, ибо история, ко всему прочему, это еще и историческое творчество, вечное утверждение человеком себя в истории и истории в себе посредством развития самой истории, вечный поиск форм социальности, культуры, духовности адекватных возможности бесконечного развития сущности человека, вечное движение к высшей мере человечности в истории. И как всякий поиск, и как всякое творчество исторический поиск и творчество не могут быть одновариантными. Уже только поэтому историческое развитие обречено на многовариантность.

Имея в принципе единую формационную направленность и стадии в своем историческом развитии, человечество реализует их в множестве вариантов своего цивилизационного творчества. Неисчерпаемость человека и его истории просто нельзя исчерпать каким-то одним вариантом исторического творчества. Ни социальность, ни культура, ни духовность не могут реализовать себя в каком-то одном варианте своего бытия и развития в истории. Это просто противоречило бы их сущности, в частности, неисчерпаемости их содержания. Поэтому история обречена на многовариантность и исторического творчества, и исторического развития и, следовательно, на цивилизационное многообразие, на сохранение истории как истории локальных цивилизаций. Они есть не просто персонифицированный результат синтеза социогенеза, культурогенеза и этногенеза, но и их неисчерпаемого многообразия, многообразия не только каждого из генезисов, но и способов их синтеза в истории. Локальные цивилизации и их история предстают одновременно и как конечная причина порождения, и как конечный итог воплощения многообразия истории и многовариантности исторического развития. За ними уже нет никаких причин, нечего и не в чем воплощать.

Все это актуализирует рассмотрение более общего вопроса - об основных моделях мирового исторического процесса в целом. Все они, так или иначе, но укладываются в формационную и цивилизационную модели развития, отражая, соответственно, формационную и цивилизационную историческую реальность и логику их развития. В последнем случае, естественно, по-разному складываются представления об этой логике и, главное, с разными акцентами в понимании основной направленности исторического развития. Для формационной исторической реальности она приобретает явно линейный характер, а для цивилизационной - подчеркнуто циклический. Это дает основание для идентификации формационной модели с идеей "вечного прогресса", а цивилизационной - "вечного возвращения".

Действительно, с позиций формационной логики истории история предстает как естественноисторический процесс смены общественно-экономических формаций, который, в зависимости от теоретических, а большей частью политических предпочтений, теряется либо в постиндустриальном, технотронном, постэкономическом или коммунистическом будущем. Но в любом случае оно есть, и есть как полное торжество подлинной истории над всей ей предшествующей, рассматриваемой в этом контексте в качестве ее предыстории. Собственно, мировой исторический процесс предстает как процесс последовательной смены формационных стадий истории в ее движении к своей подлинности, к торжеству истинной человечности, социальности, культуры, духовности, к их совпадению со своей сущностью - к совпадению сущности человека с его существованием. В любом случае у истории есть будущее с тенденцией к вечному прогрессу, в любом случае ее осуществление приобретает вектор линейности, в любом случае это достаточно оптимистический сценарий исторического развития.

Несколько иначе выглядит модель исторического развития с позиций цивилизационной логики истории. В этом случае история предстает как история локальных цивилизаций, их смены в мировой истории, в частности, в качестве цивилизационного лидера мирового исторического процесса. И в том и в другом случае в истории усиливается вектор цикличности, повторяемости, но не самой истории, а ее естественноисторических циклов. Каждая локальная цивилизация когда-то возникает в истории, проходит через свое историческое детство, отрочество, юность - эпоху "бури и натиска", достигает зрелости и расцвета, вступает в полосу старения, исторической деградации и сходит с авансцены мировой истории, не переставая быть фактом истории, перестает быть носителем исторически актуального бытия. Весьма симптоматично, что стадии становления и развития локальной цивилизации в тенденции совпадают с таковыми этногенеза. По Л.Н. Гумилеву, это стадии: пассионарного подъема скрытый и явный период; акматическая фаза; надлом; инерционная фаза; фаза обскурации; мемориальная; гомеостатическая; наконец, вырождения.