Посткарантин

Антон подошёл к кушетке, на которой я сидела без всякого движения, и разложил склянки на маленьком круглом столике: бинты, йод, пластырь, вата, стакан воды, обезболивающее и ещё что-то. Кажется, перекись водорода.

Приняв обезболивающее, горькое до дрожи, я поморщилась. Наклонившись ко мне, Спольников осторожно начал обрабатывать раны на моем лице. Хотелось ударить его как следует, но толку-то с этого будет чуть, разве что услада для души.

Десять минут пролетели как одна. Обработав царапины и ссадины на моем лице, Спольников улыбнулся мне – с некоторым сочувствием даже.

– Ну, ничего, ничего. С Денисом мы разберёмся. Можешь не переживать, Маша – он к тебе больше не подойдёт.

Я тихо фыркнула, и в этот момент как раз кто-то постучал в дверь.

– Одну минутку, – громко обратился Спольников к тому, кто пришел, затем посмотрел на меня. – Маш, скажи Давыдову, пусть поможет тебе обработать оставшиеся раны. Особенно на руках. Так всё это оставлять нельзя. У нас же процедуры вечером а тут нагрузка такая.

– Хорошо, – прошептала я, ненавидя всё происходящее.

В эту минуту в кабинет Антона бесцеремонно ворвалась Арина. Девушка была вне себя от гнева. Сверкая глазами, она смотрела то на меня, то на Антона.

– Давыдов освободился, – заявила она. – Я ему всё сообщила, он уже идёт сюда.

– Отлично, – сказал Антон, убирая склянки в маленькую коробочку и снова направляясь к шкафу у двери. – Думаю, что на этом всё.

Вскочив с дивана, я пронеслась мимо Арины и выбежала в коридор. Павел уже шёл мне навстречу. Павел Давыдов был одним из врачей Адвеги, коллега Спольникова. Он был вполне ничего, но как и остальные, естественно, знал про то, что здесь происходит – благо, что занимался только лечением, и в этом всём юезобразии не участвовалю

– Маша! – спешно снимая маску с лица, Павел подошёл ко мне, оглядывая. Он, как и Спольников, был одет в белый халат. – Ну как ты? Сильно тебе досталось.

Павел был высоким тёмноволосым мужчиной. Кучерявым, с чёрными глазами и смуглой кожей. Инога мне казалось, что он очень сочувствует мне и всем нашим и даже хочет помочь, но… увы. Либо казалось, либо с его стороны что-либо сделать было просто невозможно.

Медленно качая головой, он разглядывал мои ссадины и раны на лице. Возмущению его не было предела.

– Новая отделка, – «похвасталась» я.

– Антон разберется с этим, не сомневаюсь. Идём со мной, обработаю тебе раны.

Я кивнула и еле-еле поплелась за Павлом, тот, как и Рожков, придержал меня, стараясь помочь.

"Вот уж денёк", – подумалось мне.

***

Я прищурилась, приглядываясь к красному проводку – ну, и где затерялся его конец, не пойму. Тяжело вздохнув, я подняла голову, и повела плечами. Скоро обед – я уже так устала, что сил нет.

Я посмотрела на фонарики, сверкающие над лужами в Крайнем районе – надо же, всего два месяца назад недалеко отсюда Дэн со своей бандой встретили меня с кулаками в переулке. Ох, уж потом и скандалы были!

Такое им Спольников устроил и Денису, и Сергею, папаше его! Не для меня старался, конечно. Ещё чего, ха-ха. Но зато по полной программе разобрал их. Так что одна радость теперь у меня была – Дэн ко мне теперь даже приблизиться не пытался, а в остальном – жизнь осталась прежней, подопытной.

– Короче, Машка, хочешь прикол, – сказал мне Лёнька. Я подняла взгляд. Долговязый и белобрысый парень сидел рядом со мной, скрючившись, почти как рогалик. Он смотрел на меня во все свои светло-серые глаза и по-моему едва мог дождаться моего согласия на прослушивание прикола.

Лёнька был хорошим пареньком. Таким же подопытным, как и я. Тоже ценным, тоже мечтающим о Посткарантине, тоже худым и серым, как большинство из нас.

Только Лёнька тут пробы ещё дольше, чем я. Но вроде ничего, держался, но он был пооптимистичнее, чем я.

– Давай прикол, – ответила я, разминая шею.

Лёнька наклонился ко мне поближе и, поглядев в обе стороны поочередно, шепнул:

– Я нашёл способ вырубить датчик на сутки, – сказал он.

Я вздрогнула и выпрямилась, глядя на парня во все глаза.

– Да ты что? Как?!

– Да как! Это всё ерунда! – отмахнулся Лёнька. – Ща расскажу. Главное, что его можно раз каждые сутки подряд отрубать, и он не будет фиксироваться. Но это, блин, пипец выдержка нужна, потому что больно – до зубного скрежета. В общем-то всю жизнь так не проходишь – по-любому его надо снимать, но вот сбежать…– Ленька совсем зашептал. – Вот сбежать, Машка, реально таким образом можно – не отследят.

– А ты проверял? – недоверчиво спросила я.

– Ага, – радостно мотнул головой Лёнька, отчего его светлые кудри качнулись из стороны в сторону и снова замерли на месте. – Проверял. Как первый раз получилось, они ж меня с радаров потеряли. Что-то у них там, видать, запиликало, и они так тихонько охрану выпустили по Адвеге побегать. Ну, я особо-то и не прятался. Нашли, мол, я плечами пожал. Ничего не знаю, работу свою делаю, датчик не трогал. Привели в лабораторию, посмотрели, рассмотрели, подумали, что у них сбой какой-то, пожали плечами и отпустили. Усё.