Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2

Три других типа брокеров-представителей обеспечивают проведение сделок в рамках системной коррупции, то есть в ходе сговора, инициированного государственным предприятием, а также захвата государства сверху вниз и снизу вверх. В каждом из этих случаев акторы знают, к кому обратиться с предложением коррупционной сделки, а в ходе захвата они могут даже использовать принуждение для выстраивания своей коррупционной схемы. Структурный разрыв, для преодоления которого требуются брокерские услуги, состоит в наличии этой схемы и противоречащего ей действующего законодательства, то есть брокеры необходимы для отключения механизмов контроля. «По мере своего роста, – пишет Янчич, – коррупционные сети сталкиваются с возрастающими внешними рисками со стороны различных институтов, таких как судебные и налоговые органы, аудиторские организации и средства массовой информации. Одной из основных задач брокеров-представителей является связь с этими внешними институтами и отключение их механизмов контроля. Это означает, что самые влиятельные акторы ‹…› имеют во многих местах своих „инсайдеров“. Такие брокеры способны защитить коррупционную сеть от властей и помешать проведению расследования»[74].

Другой функцией брокеров в системных коррупционных сделках является сокрытие доходов, полученных от коррупции, путем привлечения (международных) отмывальщиков денег[75]. В отличие от протекции для корешей, где не происходит системного выкачивания государственных средств, системная коррупция требует наличия «коррупционных прачечных», то есть схем по отмыванию денег[76], встроенных в коррупционную сеть. Таким образом, эту функцию брокеров-коррупционеров можно рассматривать как особый случай отключения механизмов контроля, однако здесь предполагается участие в сети новых акторов, а именно тех, кто предлагает услуги по отмыванию денег.

Брокеры олигархов и полигархов, предоставляющие услуги при захвате государства снизу вверх и сверху вниз, соответственно, представляют интересы своих принципалов в их сферах неформального влияния. Они содействуют включению акторов, политиков или предпринимателей в коррупционную сеть, а также выполняют роль надзирателей за исполнением коррупционных неформальных «контрактов» и беспрепятственного потока услуг при отсутствии официальных проверок. Поскольку такие брокеры-представители могут влиять на механизмы контроля, по сути, они могут, хотя и в ограниченной мере, инициировать выборочное правоприменение, отключая механизмы контроля в отношении заслуживающих доверия коррумпированных участников сети и вновь активируя их, когда кто-то нарушает свое слово. «Если [коррупционный] платеж задерживается, организаторы коррупции могут накладывать различные виды санкций [на частных акторов]: органы власти могут отказаться принять счет-фактуру фирмы, заморозить ее банковские счета, а аудиторские организации могут начать непредусмотренную проверку»[77].

Посредничество в принудительных коррупционных сделках также отличается от такового в непринудительных, потому что в последнем случае обе стороны могут иметь собственных брокеров-представителей. Однако при принудительной коррупции или когда добровольные узы взаимовыгодной торговли заменяются принудительными патронально-клиентарными цепями, брокера имеет только доминантный актор, тогда как подчиняющиеся ему акторы, как правило, теряют возможность диктовать свои условия и вынуждены подчиняться приказам патрона через принуждение.

Если рассматривать стабильную систему присвоенного сверху вниз государства или криминального государства, например в каком-либо местном самоуправлении, то можно заметить, что ей свойственны три других типа брокеров. О двух из них речь уже шла в предыдущей главе сразу после того, как мы дали общее определение для брокера-коррупционера: