Постоялый двор. Дворянские сказки

– Да, брат, вижу, ты попался. Но ведь можно расторгнуть вашу помолвку. Хотя я представляю, какой ажиотаж это вызовет, скандал будет на всю губернию, а то и до Петербурга докатится. Но отчего ты считаешь, что это г-мм-мм… колдовство?

– Колдовство ли, морок, но я отказался от своего счастья с Анной Качаловой.

– Как ты сказал? Молодая Качалова? В столице поговаривают о том, что князь Защекин сватался к ней.

– Да? И что?

– Отказали. Конфуз вышел. Родители, Качаловы, против этого союза ничего не имели, а дочь … так ты в нее влюблен? А она, вижу, тоже тебя любит. Защекин, хоть и старик, но весьма в чинах и богат, за него любая бы вышла. Вот так форс-мажор!

– А еще что слышно?

– Говорят, Аннэт была родителями в деревню выслана. Так у них имение в соседней губернии, аккурат верстах в тридцати отсюда. Так что, я думаю, весть сия до нее докатилась.

– Боже, какой я подлец! Какой безумец! Юрий, вызови меня на дуэль, я хочу умереть, но не причинять горя этой чистой девушке.

– А как же твоя новая страсть? Может, Евгения тоже от тебя без ума, прости, брат, за каламбур.

– Господи, я не знаю, что мне делать!

      Жарский, казалось, сам был на грани умопомешательства. Он то краснел, то бледнел, хватался за голову руками. Они уже начали привлекать к себе внимание, и Юрий поспешил вывести друга в столовую. Там он заставил Михаила выпить вина, надеясь таким образом отвлечь от тягостных мыслей и отчаяния, в которое молодой человек был погружен.

– У тебя же тут много связей, расскажи мне про мою невесту, я же о ней почти ничего не знаю, – наконец, немного успокоившись, попросил Михаил.

– Девица воспитана в строгости, ты, ведь видал ее родителей. Две старших уже пристроены, у них даже детки есть. А вот Евгения твоя всем женихам от ворот поворот делала, как в народе говорят. Отказывала то есть. И я подумывал к ней свататься, что греха таить, ты знаешь, я ветреник, но мое увлечение было вмиг охлаждено сею строгой девицей. Тогда мне показалось, что сердце ее занято уже, и я догадывался, кем. Знаешь ли ты….

Договорить он не успел, так как к ним подошел человек в военном мундире. – Князь, весьма рад встрече с вами, – обратился он к Юрию.

– Не скрою, и я рад, – вежливо, но с некоторым холодком в голосе ответил тот. – Позвольте представить моего давнего друга: Михаил Жарский, служит по дипломатическому ведомству. Жарский, это граф Церский.

– О-оо! Так это вы, тот, о котором много говорят в связи с вашей помолвкой с одной из лучших невест нашей губернии? – сказал Церский, странно взглянув на Жарского. – А вы счастливчик.

– Я бы на твоем месте, Мишель, пригласил графа на свадьбу как генерала.

– Свадебного? – улыбнулся Церский. – Буду счастлив. Хотя я всего лишь полковник.

– Ваш мундир говорит сам за себя. Много ли участвовали в военных кампаниях? – с натяжкой, вызванной недовольством от того, что Шувалов решает за него, улыбнулся Михаил.

– Доводилось, мой друг. Я с удовольствием приму приглашение, если вы сочтете нужным его сделать.

– О да, разумеется, почту за честь.

– А где будет проходить обряд венчания?

– Я пока не знаю, – в растерянности ответил жених.

– В трех верстах от города есть чудная церковь Покрова Богородицы. И дорога к ней хорошая. А впрочем, решает, вероятно, невеста? Или ее родители?

      Кровь бросилась в лицо Михаила.

– Я смею надеяться, тоже имею некоторые права. Ваш совет обдумаю, и если моя нареченная не будет возражать, так тому и быть.

      Когда полковник отошел от них, Юрий Шувалов, проводив его взглядом, повернулся к Михаилу. Тот спросил, все еще кипя раздражением:

– Зачем ты навязал мне этого советчика? Кто он такой, черт его забери? Полковник, видите ли! Ну и что?

– Да это тот, о котором я и хотел тебе сказать. Это он.

– Кто он?

– Да тот, в кого, как мне казалось, и была влюблена Евгения, твоя невеста.

– В этого человека? Не верю. Он, должно быть, старше ее…

– Не суди по его чину, он ведь военный, а в наше время в армии карьеру делают быстро. Старше, но не настолько, чтобы не жениться на любой девице.

– Да, брат, ты отомстил ему хорошо, заставив меня пригласить его на наше венчание, но подумал ли ты о бедной Евгении, каково ей будет? Так ты и с ней рассчитался, и с ним. А со мной, может, тоже?

      Если бы в этот момент к ним не подошла хозяйка дома и не увела Жарского, не миновать бы ссоры, а то и дуэли. Но все сошло до поры благополучно. Лишь в душе Михаила осталась обида и возмущение, главным образом при этом он винил себя за слабоволие. Позволил этим интриганам вертеть собой, как им заблагорассудится! Но приглашение было сделано, и отзывать его означало в его представлении навлечь на себя позор и презрение. И от кого? От военного. Нет, этого он не мог допустить.

                                     4.