Постоялый двор Синичкино (СИ)

Гера внимательно слушала разговор мужчин, но не вмешивалась. Она думала о навьях и фотографии, которая лежала во внутреннем кармане джинсовой куртки. Почему навья в лабиринте просто исчезла? Может она почувствовала смерть Виолетты?

Гера сквозь джинсовую ткань нащупала в кармане фотографию.

— Если предположить, что навьи не плод моего воображения, — размышляла Гера, — а слова, написанные бабкой Марьяной на обратной стороне фотографии это подтверждают, то получается, что одна столетняя старуха, живущая в Дымково, врёт.

Гертруда встала.

— Ты куда? — хором спросили Радмир и Юра.

— В Дымково. Мне срочно нужно кое с кем там поговорить.

— Подожди, пока дождь закончится, — попытался остановить Геру Самуил Флор.

— Не могу ждать, — Гертруда повернулась к участковому. — Дядя Игнат, можно я в Дымково съезжу?

— Едь, — после некоторого колебания разрешил Игнат Осипович.

— Спасибо! — Гера сбегала наверх за ключом от машины.

Когда она вернулась в лобби, Радмир и Юрий одновременно подхватилась с дивана.

— Я с тобой! — объявил Юра.

— И я с тобой! — Радмир гневно глянул на соперника.

— Нет, я одна поеду в Дымково. Без сопровождения, — остановила обоих мужчин Гертруда и вышла из лобби, словив на себе пристальный взгляд участкового.

Оказавшись на крыльце, Гера первым делом посмотрела на лес: над его серединой клубился чёрный дым. Затем она села в Мерседес и направила его по размытой ухабистой дороге в сторону Дымково.

Глава 21

Въехав в Дымково, Гера поняла, что стихия и здесь хорошо погуляла: на дороге валялись сучья, почти в каждом дворе можно было видеть хозяев, которые рассматривали повреждённые парники, бедовали возле поломанных садовых деревьев. В одном дворе была перевёрнута лавка, возле красиво оформленного колодца одиноко болталась цепь без ведра на ней.

В доме Нахима Ходорёнка Геру встретили очень радушно.

— Гертрудочка, проходи на кухню, но имей в виду: света нет, — открыв входную дверь, с трагическим видом сообщил хозяин.

— Похоже в Дымково сильный дождь был, — Гера решила начать разговор с животрепещущей темы погоды.

— Не то слово! — Нахим сделался совсем мрачным. — Началось всё с ветра. У меня парничок небольшой за домом, так с него плёнку ещё до дождя сорвало. Я только успел покрывало на дуги вместо плёнки накинуть и кирпичами прижать его, как град зарядил, а после — ливень. Что там Синичкино?

— Тоже был ливень, но без града. Электричество отсутствует, а в лесу пожар, — Гера решила не говорить Нахиму о смерти Виолетты.

— Мы видели, как молния в лес бахнула и клубы дыма потом в небе были, — закивал головой Нахим Ходорёнок. — Хоть бы весь лес не сгорел. Жалко будет.

— Не думаю, что весь сгорит, — Гертруде хотелось немного успокоить взволнованного Нахима. — Когда я к вам уезжала, в Синичкино всё ещё дождь лил. Надеюсь, дождь остановит пожар.

— Твои б слова да богу в уши! — закивал Ходорёнок.

В коридор выглянула жена Нахима.

— Что творится! — затараторила она. — Сестра из Михничей мне только-только позвонила. Она сказала, что Михничи тоже без света остались, а ещё говорила, что от них к нам по трассе на машине не проехать: буря несколько деревьев переломала, и они дорогу заблокировали.

— Так может и света из-за этого нет? — предположил Нахим.

— Может, — жена Нахима всплеснула руками, словно только что увидела Геру. — Непогода на дворе, а мы гостью даже чаем не напоили!

— Сейчас липового чая тебе заварю! Проходи на кухню, — суетился Нахим.

— Не нужно чая, — отказалась Гертруда. — Я хочу поговорить с Серафимой Харитоновной.

— Идём, — Нахим указал рукой на коридор. — Наша мамаша сидит в своей комнате и боится грозы. Придумала себе, что гроза смерть несёт.

Нахим провёл Геру в маленькую спальню в глубине дома.

— Мать, к тебе гости, — отворив дверь в комнату, крикнул он.

— Не хочу никого видеть, — откликнулась старуха, но Гертруда вошла в комнату и закрыла дверь прямо перед носом Нахима.

— Зачем явилась? — зло глянула на неё старуха, сидевшая на кровати.

Гера осмотрелась: зажжённая свеча на подоконнике, свеча на маленьком круглом кофейном столике возле кровати.

— Это от навьий защита, — догадалась она. — Вы знаете, что навьи боятся огня.

Старуха молчала.

— Вы видели когда-нибудь навью? — не отступала Гертруда.

— Ещё когда в Синичкино жила, то встретила один раз. Страшнючая тварь! — старуха нервно облизала губы.

— Я навью сегодня видела, — призналась Гера.

— А всё твоя бабка виновата! — с обидой в голосе воскликнула Серафима Харитоновна. — Марьяна делов натворила! Теперь уже ничего не исправить. Будут эти твари тут ошиваться! Я Марьяне говорила: "Дурное дело ты замыслила!" Думаешь она меня послушала?! "Не могу, — говорит, — дитя малое сиротинкой оставить." Вот теперь хлебайте, людцы, дерьмо полной ложкой. Ешьте, не обляпайтесь!

— Что такое бабушка сделала? — допытывалась Гертруда. — Может можно всё исправить!

— Говорю ж тебе: злое дело она утворила, потому что тебя сильно любила! Чёрную магию Марьяна использовала! — бабка Фима замахала руками, прогоняя Геру. — Убирайся и больше ко мне не приходи. Видеть тебя не желаю!