Посторонние

Погода стояла отменная. А это значило, что сама природа благоволит моим планам! На кухне хозяйничала мачеха. Теперь я удивлялся, отчего раньше эта милая женщина вызывала у меня такую неприязнь.

В прихожей я увидел дорожную сумку.

– Теть Мил, – окликнул я, кивая в сторону двери, – Машка, что ли приехала?

Мачеха отвлеклась от готовки.

– Если бы! – вздохнула она, – Нинка уезжает!

– В смысле? – эта новость меня встревожила, – Что-то случилось?

– Ой, да нет! – она обтерла руки о фартук, – Просто у твоей сестры десять пятниц на неделе! Сам у неё спроси.

Я поспешил наверх. В спальне царил беспорядок. Нинка увлечённо паковала остатки вещей в рюкзак. И, увидев меня, убрала с глаз кружевное белье.

– Ты куда? – спросил я. Надежда на то, что услышанное было шуткой, развенчалась.

– Да так! – весело ответила Нинка, – Решила к Машке махнуть! С её друзьями потусить!

Я наблюдал за сестрой. Она выглядела необычайно взволнованной. Щеки горели, а тёмные глаза просто искрили радостью. «Ну да», – я сжал челюсти, глядя, как она порхает по комнате, – «Как бы ни так! К Машке!».

– Ты же к нему, да? К своему женатику? – бросил я, пытаясь казаться равнодушным.

Нинка громко вздохнула.

– Ой, Тём! Ну, хватит уже, а? – сказала она раздраженно, – Я вижу, тебе понравилась роль старшего брата. Не перегибай!

Я нервно сглотнул:

– Просто я… Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Мой милый братик! – Нинка подбежала и встряхнула меня за плечи, – Мне очень приятна твоя забота. Но ты зря волнуешься. Я уже взрослая!

– И это… это то, чего ты хочешь? Тебя устраивает роль любовницы? – я осторожно подбирал слова.

Нинка закатила глаза:

– Да, представь себе!

– Скажи ещё, что любишь его! – вырвалось у меня.

Сестра не растерялась. Она всегда стремилась быть вровень со мной. И, когда заходил жаркий спор, расправляла плечи и задирала нос.

– Ну, – с вызовом произнесла она, – а если и так? Тебе-то что?

– А, ничего, – я криво усмехнулся, – только любишь ты не его, а его деньги!

Такого поворота она не ожидала. Я же, воспользовавшись её замешательством, взял с кровати кружевную вещицу, и прочитал трудно выговариваемое название бренда.

– Отдай! – закричала она, но я одернул руку.

– А мать-то знает? – вполголоса произнёс я, наблюдая, как Нинкино только что озарённое счастьем лицо вмиг потускнело.

– Хочешь рассказать? Ну, давай! Стукач! – фыркнула она.

Дорогое кружево приятно ласкало кожу. Я представил, как соблазнительно эта вещь будет смотреться на ней. Было не сложно вообразить, как скользкий шёлк облегает стройную фигуру, оставляя открытой спину, а прозрачный лиф едва прикрывает груди.

Голова закружилась от нахлынувшего гнева! «Не перед Машкой она будет щеголять в сексуальных шмотках», – думал я, сминая в руках пеньюар, – «Этот мудак наряжает её, как проститутку, а после имеет, как ему вздумается. А она бежит к нему, точно шавка! По первому зову!».

– Хочешь продать себя подороже? Практичный подход! Уважаю! – холодно заметил я, – К хорошему быстро привыкаешь, правда?

Я обвёл взглядом комнату. Нинкино лицо исказила гримаса:

– Что ты имеешь в виду?

– Побереги силы! Они тебе понадобятся! – я швырнул комочек кружева в дальний угол. Тот попал в цель, угодив между стеной и кроватью.

Нинка кипела от злости. Скрежет зубов, кажется, был слышен на всю комнату.

– Старайся лучше! – посоветовал я, – Включи фантазию, рот пошире открывай. Глядишь, и разведётся!

Теперь её взгляд выражал, скорее, удивление. Я же, набирая обороты, вытаскивал из подсознания самые гадкие комментарии. В тот момент я видел перед собой не любимую девушку, о которой грезил всё это время… Я видел продажную тварь, меркантильную сучку.

Я злился на себя! Наивного идиота, решившего сразить её наповал своим обаянием. Что ей мои жалкие подачки, когда вокруг такое изобилие желающих заплатить подороже? Хотелось ударить её! Хотелось сделать ей больно.

– Яблоко от яблони, – сквозь зубы прохрипел я.

– Что ты имеешь в виду? – еле слышно произнесла Нинка.

Я злорадно усмехнулся:

– А то! Интерес к женатым мужикам у вас, по ходу, в крови? А ты поинтересуйся у мамочки? Может чё и подскажет!

Она стояла на расстоянии вытянутой руки. И смотрела на меня в упор. Щеки её горели, плотно сжатые губы подрагивали, глаза увлажнились.

– Да… как ты можешь? – срывающимся голосом прошептала Нинка, – Она же тебе, как родная!

Я рассмеялся, не испытывая ни малейшего раскаяния. Напротив! Её эмоции питали мой гнев. И тот рос во мне, точно снежный ком, собирая на своём пути все невысказанные обиды.

– Родная? – прошипел я, сделав шаг вперёд.

Она вскинула голову, встречая мой напор. Хрустальная капля на шее затрепетала. «Ещё одна цацка от любовника, за старания! Чем она заслужила её? Отсосала?»

– Родная?! – прошипел я, не узнавая собственный голос, – Фальшивка она! И ты фальшивка! И эта сопля у тебя на шее!

Резким движением я сдавил хрупкую шею. Невесомая цепочка лопнула, и камушек остался в моей ладони. Не раздумывая, я швырнул его вслед за кружевной сорочкой.

Нинка вспыхнула, левая рука метнулась вверх. Она открыла рот, собираясь ответить, но осеклась. Выбежала из комнаты.