Посторонние. Книга 3

– А вообще-то, – продолжила я, – если подумать, то неплохо устроился. Отличный план! Делаешь ребенка одной из своих телок, женишься на ней. И ты герой! А дальше можешь делать всё, что заблагорассудится: пить, гулять, изменять. Возвращаться домой к ночи, списывая всё на работу. Трудяга! Добытчик!

– Нин…, – начал он, но я уже вошла во вкус. «Он хотел правду! Тогда пусть слушает до конца».

– На твоем фоне моя бесстыжая жизнь просто меркнет. Гулящая, пьющая, неустроенная, незамужняя, бездетная, бездомная… Да только, если вдуматься, то я живу куда честнее! Я не притворяюсь!

Он молчал, сосредоточенно глядя на мутную ледяную воду. Кажется, я отобрала у него все аргументы? Сама обличила себя, обозвала, не оставив ему ни одного из возможных оскорблений.

– Изменяют все, и это не такое преступление, – его голос прозвучал растерянно.

– Вот именно, все! – подхватила я, – Но только я не думала, что ты такой же, как все!

– Нин, – произнес Артём, – я не хочу, чтобы ты думала про меня так! Твое мнение для меня очень важно! И если ты перестанешь меня уважать, я сам перестану… Веришь?

Я молчала, я не знала, что ответить.

– Я очень люблю Дениску, – тихо сказал Артём.

– Ну, хоть кого-то ты любишь, – обронила я.

Глава 40

Нина ушла, а я остался стоять, тупо глядя перед собой. Мне так и не хватило духа возразить ей! Я запутался, и уже не понимал, что творится в моей голове. Я не мог вылезти из этой немыслимо глубокой эмоциональной дыры, в которую угодил по доброй воле.

Я ненавидел Аньку за то, что она была хорошей женой? Мне было не в чем её упрекать, но я мстил ей за свой же поступок.

Я работал, как проклятый, а потом сорвался с катушек, поняв, что драгоценное время уходит. Что молодость, которую я истратил на «взрослые игры», уже не вернется. Я врал! Аньке, Нинке, себе…

Я ненавидел свою работу, свой дом… У меня не осталось друзей! Только приятели, горстка недоделанных мажоров, к коим я причислял и себя самого …

«Для чего жить?» – думал я, – «Если единственная девушка, которую я люблю, никогда не будет со мной? Я никогда не смогу сказать ей правду! Не поцелую, не прикоснусь. Что остаётся? Мечтать? Изводить себя бесконечными мыслями о ней? Травить своё тело, чтобы хоть как-то ускорить процесс?».

Я так долго пытался умертвить, выкорчевать с корнем… Я, как мог, воспитывал в себе ненависть, взращивал неприязнь. Напрасно! Любовь к ней, словно рак… Она не поддавалась лечению! Она разбросала метастазы по всему организму. И мне предстояло носить в себе это чувство, никогда не имея шанса озвучить его. Прятать, скрывать, упиваться!

Мне предстояло прожить, вероятно, очень долгую жизнь, без любви, без возможности что-то изменить… Без неё!

«В какой момент я свернул не туда? Когда женился на Аньке? Но ведь Денис не виноват!». Вынув смартфон, я отыскал фотографию сына. «Ну, хоть кого-то ты любишь», – прозвучал в голове Нинкин голос.

Я перешел дорогу, в цветочном киоске купил букет алых роз. Сел за руль.

…Анька открыла сразу. Я был готов ко всему, и шагнул внутрь, ожидая скандала, не боясь увидеть на пороге свой чемодан.

Она подошла, подняла виноватое лицо, опухшие от слез глаза:

– Прости меня, Тём!

Я осторожно положил букет на тумбу, привлек её к себе.

– Это ты меня прости, – шепнул я, уткнувшись носом в теплую макушку.

Глава 41

Я напросилась в гости к родителям, в привычной атмосфере, ощущая себя спокойно и безопасно, как в материнской утробе. Пока здесь не было Артёма…

Мама, обрадованная внезапным визитом, наготовила угощений. Мы поужинали втроём. Дядь Вадик шутил, она смеялась, а я только делала вид.... На душе скребли кошки!

После ужина я вышла на веранду, угодив в объятия холодной зимы. Не желая сдаваться, она заморозила оттаявшие лужицы, набросала свежего снега. Ветер тревожил омертвевшие ветви деревьев, обдавал щеки колючей моросью.

Внутри было пусто! Как будто меня выжали до остатка, до последней капли. Я не знала, куда двигаться дальше, а потому стояла на месте. Боясь сделать шаг в сторону, боясь потерять его навсегда…

Я подружилась с Аней, желая хоть на мгновение прикоснуться к их семейному уюту, заглянуть за ширму их совместной жизни. Почувствовать, каково это, быть его женой?

Последние два года я целенаправленно разрушала себя. Он, безусловно, был прав! Ведь я даже не помнила имён… Последней каплей стал секс с первым встречным в туалете ночного клуба. Сколько ещё я протянула бы в таком ритме? И во что превратилась бы спустя пару лет подобной жизни?

Я не жила… существовала! Проводя ночи в объятиях незнакомцев, с утра, точно зомби, идя на работу, отравляя себя по капле, заглушая боль алкоголем, я лишь продлевала агонию… Ведь ничего не исчезло! И, даже спустя годы, я по-прежнему любила Артёма!

– Простудиться хочешь?

Я вздрогнула, когда мои плечи придавила тяжелая дубленка. Дядя Вадик зажёг сигарету, загородив широкой ладонью хрупкий огонёк:

– Чего кислая такая?

Я пожала плечами, боясь, что если начну говорить, не смогу сдержать слёз, которые тяжелым удушливым комом стояли в горле.

– На любовном фронте беда?