Посторонний

- Я знаю, что ты этого не делал, Макс. – Сказала она. – Мне известно, что ты не способен никого убить.

Не было и следа обмана в ее ауре. Она говорила то, о чем думала. Она знала правду о нем – правду, которую, как казалось, он не сможет открыть ни одному человеку, – и по-прежнему ему доверяла.

Только теперь до него дошел смысл всего, сказанного Лиз.

- Валенти возил тебя в морг? Вот садист. Если бы он так поступил со мной, я был бы уверен, что погиб кто-то из моих родителей.

- Как раз об этом я и подумала. Он рассчитывал, что я так подумаю. – Сказала Лиз. – Наверно, предполагал, что я расколюсь и все ему расскажу.

Макс все еще не мог поверить, что она не проболталась.

- Я пытался исцелить одного парня в супермаркете, должно быть, его шериф и показал тебе. У него случился сердечный приступ. Я пробовал его спасти, воздействуя наподобие СЛР¹, но было слишком поздно.

Лиз кивнула.

- Отпечатки ладоней были того же размера, что и твои.

- Как ты узнала… как ты узнала, что я его не убивал?

Имея достаточно доказательств, как она могла продолжать верить ему? Макс думал, можно ожидать такого доверия и преданности лишь от Изабель и Майкла. Он никогда не представлял, что обретет нечто подобное от кого-то со стороны.

Лиз встретилась с ним взглядом, и парню показалось, будто в глазах ее блеснули слезы.

- Я не была уверена, - призналась она. – Я… я полагала, ты способен это совершить. Прости, Макс. Столько всего произошло. Я, правда, сожалею.

- Все нормально. Нормально. – Макс хотел обнять девушку и утешить ее. Но он не был уверен, что это поможет. То, что она не считала его убийцей, еще не означало, что она хотела, чтобы он к ней прикасался.

- Что же тебя убедило? – спросил он.

Лиз усмехнулась.

- Мышь. Я видела, как ты лечил Фреда в лаборатории. И я поняла: тот, кто так заботился о жизни маленькой мышки, не может быть убийцей. – Потом ее лицо стало серьезным. – Мне не нужна была мышь для доказательства, Макс. Я видела, сколько добра ты сделал за все эти годы. Ты всегда знаешь, когда кому-то плохо, и пытаешься помочь. Ты лучший парень, которого я знаю. Правда.

Макс почувствовал, будто кто-то проник в его грудь и сжал сердце. Он никогда не догадывался, что Лиз вспоминала о нем даже тогда, когда они не работали над одним из экспериментов в лаборатории. Все-таки она обращала на него внимание, беспокоилась о нем. Он видел это в ее глазах, слышал в ее голосе.

Он схватил пригоршню крекеров и бросил их в озеро. Он не знал, что сказать.

- Ты что-нибудь помнишь о крушении? – спросила Лиз. – Знаю, в прошлый раз, когда ты пытался мне поведать об этом, я повела себя как ненормальная, но теперь мне бы хотелось послушать, если ты все еще хочешь рассказать.

- Нет, не помню. Тогда я даже еще не родился – возможно, благодаря этому я и выжил. Я находился в инкубаторе, когда корабль упал. – Макс подобрал прутик и принялся проделывать в земле ямки. – Первое мое воспоминание – то, как я вырвался из инкубационной камеры и оказался в большой пещере. Мне было примерно семь лет – во всяком случае, такой возраст установили социальные работники, несмотря на то, что я пробыл в инкубаторе долгое, долгое время.

Лиз взяла другую палочку и стала пририсовывать лепестки и стебельки к ямкам, сделанным Максом, превращая их в цветы. Она покачала головой.

- Должно быть, ты был очень напуган. Что произошло дальше? Как ты выбрался из пустыни в одиночку?

- Я был не один.

Он замялся. Он так давно не говорил об этом. Ведь это он заставил Изабель и Майкла поклясться не рассказывать никому об их прошлом. Но Лиз заступилась за него, поэтому заслуживает всей правды. Не только о нем – обо всех них.

- Изабель была со мной, в одном инкубаторе. – Сказал Макс.

Лиз кивнула.

- Я так и думала, потому что… ну, она ведь твоя сестра.

- Мы выбрали направление и двинулись в путь. Нам улыбнулась удача. Мы выбрались на шоссе как раз в тот момент, когда мистер и миссис Эванс возвращались в город. Они подобрали нас и отвезли домой, где мы остались навсегда. Не знаю, почему они так боролись за право оставить нас. Двух детей, не говорящих по-английски, вообще не говорящих ни на одном языке. Двух детей, не умеющих пользоваться зубной щеткой и туалетом. Детей, которых нашли бредущими по шоссе голышом.

Макс отшвырнул палку подальше. Как же давно он не думал обо всем этом.

- Наши родители – наши приемные родители – просто замечательные. – Продолжал он. – Они по очереди занимались с нами дома до тех пор, пока мы не были готовы приступить к учебе в начальной школе Розвелла.

- Должно быть, ты быстро учился. В третьем классе ты знал ответы на все вопросы, задаваемые учителем. До сих пор помню. – Сказала Лиз.