Посторонний

Лиз не могла оторвать взгляда от Макса. Он одарил ее едва заметной улыбкой, особой улыбкой, предназначенной только для нее. «Что ты со мной делаешь? – подумал он. – Как...»

Ее мозг ощутил нечто, похожее на жужжание, вибрирующее на очень низкой частоте. Было трудно думать.

Парамедик опустился на колени перед Лиз, закрывая от нее Макса. «Нет!» – подумала Лиз, пытаясь подняться. Сейчас ей просто необходимо держать Макса в поле зрения. Это давало ей ощущение… безопасности.

Когда она лежала на полу, появилось чувство, будто она уносится прочь, какие-то силы увлекают ее из кафе, от ее отца и Марии – вообще ото всех и всего знакомого. И каким-то образом Максу удалось вернуть ее назад.

- Не пытайся двигаться пока что. – Парамедик крепко обхватил Лиз за плечи.

Лиз постаралась сосредоточиться на истории, которую ей предполагалось рассказывать. Она провела пальцами по переднику униформы, потом подняла руку чуть выше, поскольку женщина все видела.

- Это всего лишь кетчуп, как я вам и сказала. Я знаю, похоже на кровь, будто тут много крови…

«И под кетчупом действительно кровь, много крови. – Подумала она. – Я истекала кровью. Я умирала». Дрожь прошла по телу Лиз. Она обхватила себя руками, но это не помогло. Она все еще ощущала холод.

- Я знаю, что это кетчуп, - чувствую его запах. И сразу же захотелось съесть большую тарелку жареной картошки. – Пошутила женщина-медик. Она достала маленький фонарик и посветила им в глаза Лиз. Затем взяла запястье Лиз и проверила пульс.

- Она в порядке? – спросил мистер Ортего. Он заморгал чрезвычайно быстро, как обычно делал, когда готовился потерять ее.

Лиз испытала стремление защитить своего отца. Он был опустошен после того, как Роза умерла от передозировки. В течение нескольких дней после похорон просто лежал на диване, укрывшись красной афганкой, хотя стояла середина лета. И неважно, сколько бы раз Лиз ни входила в комнату, неизменно заставала его в том же самом положении.

«Должно быть, он в ужасе, - подумала она. – Я – единственный оставшийся ребенок». И ей захотелось, чтобы все это случилось в один из его выходных.

- Со мной все хорошо, папочка. – Ответила она. В голосе послышалась легкая дрожь, но она подумала, что отлично справилась и придала голосу естественное звучание. За исключением того, что назвала отца «папочка». Она не называла его так с тех пор, как была маленькой девочкой.

- Я не тебя спрашивал, – отрезал отец. – Разве ты профессионал? Нет. Откуда тебе знать, в порядке ты или нет?

- Я профессионал, и я также говорю, что она в норме. – Ответила женщина-медик. – Я предполагала, что она в шоковом состоянии. Я бы точно была в шоке, если бы кто-то стрелял в меня. Но с ней действительно все в порядке.

Женщина взглянула  через плечо на своего напарника.

- Думаю, нам пора отправляться.

- Спасибо. – Лиз рывком поднялась на ноги. Отец так крепко обнял ее, что заболели ребра. – Давай не будем рассказывать маме, что произошло, ладно? – прошептала она.

- Ты шутишь? Радар твоей матери такое не пропустит. В ту же секунду, как один из нас ступит на порог дома, она будет знать, что что-то не так. – Он издал задушенный смешок, разжимая объятия.

Лиз осмотрела кафе в поисках Макса. Ей необходимо было с ним поговорить. Разузнать, что он с ней сделал. Но он исчез. Как и Майкл.

Макс так настойчиво упрашивал солгать, будто это было чем-то поистине решающим. Если бы кто-то повнимательнее пригляделся к полу, то понял бы, что история с кетчупом насквозь фальшивая. Брызги крови на кафельных плитках выглядели слишком яркими и блестящими, совсем не как томатный соус.

- Я… я лучше смою кетчуп. Кто-нибудь может поскользнуться. – Лиз бросилась в угол и подкатила большое желтое ведро к красным пятнам. Затем намочила пол грязной серой водой.

- Я сам все сделаю. – Сказал отец. И выхватил швабру из ее рук.

- Да ладно тебе. Пойдем в дамскую комнату и приведем тебя в божеский вид, - сказала Мария, приобняв Лиз.

- Хорошая идея. – Лиз не знала, как долго она смогла бы оставаться тут, действуя спокойно, и говорить о кетчупе.

Она повернулась к подруге. Лицо Марии было бледным. Ее персиково-розовые румяна казались сейчас чересчур темными. Они выделялись на щеках девушки уродливыми мазками.

До того, как Лиз смогла сделать шаг, входная дверь распахнулась, и в кафе вошел шериф Валенти. Стук его каблуков эхом отдавался от плиток пола, пока он шагал к стойке.

Все в школе Ольсона знали отца Кайла. Он проводил обыски в шкафчиках почти каждую неделю. Останавливал любого младше восемнадцати лет, кто вел автомобиль с превышением скорости хотя бы на милю. Он появлялся практически на каждой вечеринке, проверяя, не употребляет ли кто-то из несовершеннолетних алкоголь.

- Я получил сообщение, что по этому адресу слышали выстрелы. – Сказал он мистеру Ортего. – Можете объяснить, что тут произошло?

«Он собирается задать миллиард вопросов, - подумала Лиз. – Что  если он не поверит в историю с кетчупом?» Она почувствовала, как сердцебиение ускорилось.