Посторонним В, или Земля закрыта для посещений

– Всем грузиться! И побыстрее! – трубный глас любимого ректора я бы тоже ни с чем не спутала. Разве что с пароходной сиреной.

Купе впечатляли размерами и удобствами. Каждое рассчитывалось на четверых, как и стандартные. Вот только верхних полок там не обнаружилось. Четыре дивана выстроились вдоль стен. Причем на каждом уместилась бы небольшая семья скандров и очень многочисленная компания китайцев. Скорее всего, они приняли бы спальные места за открытые комнаты.

Искать место дислокации наших друзей смысла не имело – оно легко определялось по шуму, гаму и хохоту.

Трубные голоса скандров, которые перекрикивались друг с другом через окна, узнавались моментально. Но когда ректор распорядился:

– Всем разместиться и собраться в среднем купе-ресторане! – я поняла, что прежде скандры говорили тихо, можно даже сказать, практически шепотом. Да и ректор в своих громогласных объявлениях по внутренней связи Академии, явно не использовал все возможности своих голосовых связок.

Ярхар быстро водрузил наши чемоданы под полки. За пару минут невесть откуда достал спальные наборы. И уже спустя какие-то четверть часа наше купе выглядело полностью готовым для жизни, вернее для сна.

– А-а-а… Мы будем ночевать в одном помещении? – уточнила я у скандра.

Вот даже не знаю – зачем. Все и так выглядело слишком очевидным.

– М? – Ярхар приостановился и воззрился на меня с ехидцей в глазах: – Я не настаиваю. У нас свободное место осталось только с Эйлегаром. Остальные купе спальными местами не оборудованы. Дабы женщины варваров не избежали своего счастья. Можешь поселиться с ректором. Я не ревную к старику. Он уже был женат. Когда-то. Значит, даст и другим испытать подобное на себе. Дабы я не умер в неведении. И он не умер… Я могу случайно приревновать тебя. Расстроиться. Вдруг начать непроизвольно использовать магию и силу… А там кто знает.

– Был женат? А где его супруга?

– Вот в вагоне ресторане и спросишь. Будем считать этот вопрос внеочередным для квиза.

С этими словами Ярхар потянул меня на выход и ноги сами собой пошли за скандром. Пока он решительно маршировал по широким коридорам, а вокруг собиралась толпа уже знакомых мне семей варваров, в голове крутились мысли о событиях последних дней. Безумных, невероятных и, как ни удивительно, потрясающих.

Мне все больше нравилось жить среди варваров, работать на Спецфаке и совершать странные путешествия по перекрестью.

Оптимизм скандров заражал похлеще вируса гриппа.

Вот только после заражения температура поднималась лишь от бурного хохота, а голова болела исключительно формально, если требовалось отказать кавалеру в интиме.

Жизнь казалась чередой приятных событий, исполненных невиданными сюрпризами и препятствий, которые требуется преодолеть. Но даже опасности, катастрофы и неприятности варвары перекрестья воспринимали всего лишь как очередной способ потешить молодецкую силу, магию и размять мозг. И это не просто заражало оптимизмом – вдохновляло на подвиги.

Я вдруг поняла, что на Зейлендии находилась практически в депрессии. А теперь взбодрилась как человек, которого с размаху окунули в зимнюю прорубь.

Вначале жутко, страшно, неуютно. Хочется вопить и возмущаться. А потом внезапно возникает желание визжать и прыгать от восторга. И уже спустя пару минут так и зудится вновь испытать удивительные ощущения.

Если бы вагон-ресторан походил на нечто, что я уже видела или хотя бы могла вообразить в самых смелых фантазиях, я бы разочаровалась. Но нет, нет и нет. Ничего из того, что я привыкла встречать в подобных вагонах, а уж тем более, в автобусах, я не обнаружила.

Ни столиков, ни официантов, ни бара, ни меню, ни других пассажиров.

Мы вошли в очередное громадное помещение, с двумя столами посередине.

Вдоль всех стен выстроились батареи… холодильников, размером с шкафы-купе каждый и микроволновки, способные вместить лошадь. Причем, живую, целиком, как стойла.

Эйлегар поманил нас за один из столов, и вся наша дружная компания моментально рассредоточилась.

Причем, что самое поразительное: Ольга, Гульнара, Алиса и Слася расположились как гостьи на именинах, а их мужья принялись накрывать нам пиршество.

Почему-то вспомнились зейлендские студенческие посиделки и застолья на родной кафедре. Заполошные женщины и редкие джентльмены, которых рвали на части поручениями. Джентльмен – зверь редкий, близкий к вымиранию…

Других же представителей сильного пола чересчур сильно тянуло к полу… от голода и усталости. И чтобы спастись от этого притяжения они садились на стулья, в ожидании, когда все сделают и подадут.

Помню только-только пришла на кафедру прежнего вуза и организовывала небольшое застолье. Суетилась с женщинами, а мужчины делали вид что безумно заняты. Считают ворон за окнами. А вдруг популяция сократилась? Экологическая катастрофа, однако! И тут Евгений Михайлович, один из преподавателей «среднего возраста» – то есть младше семидесяти – торопливо вошел в кабинет и заявил:

– Та-ак! Уже бегу помогать! Уже бегу помогать!