Постовой

– Что вы такое говорите, уважаемый Ходжи! Я даже мыслей таких не держал, чтобы обмануть моих братьев, клянусь. Возможно, ваш человек плохо объяснил по-русски, и я его не понял, – еле уловимое движение зрачков Ходжи справа налево подсказало обостренной интуиции участкового, что он только что избежал крупных неприятностей, но возможно, это его последняя ошибка, и аргументы в разговоре надо менять.

– Я посажу их, клянусь, я их посажу через три дня!

– Кого их?

– Ментов этих, пэпээсников.

– Якши, уважаемый Анзор. Вы мужчина, вы сказали, мы услышали и будем ждать. Фархад, налей нам с моим гостем чаю.

Лейтенант Аслямов задумчиво смотрел на наполненную до краев парящую пиалу и лихорадочно думал, как уложиться в торопливо озвученный срок «три дня».

Вечер для нас с Димой начался как обычно: обход маршрута, чтобы увидеть изменения в окружающей нас действительности, затем усиленное патрулирование злачных мест с, ставшим обязательным, посещением мест овощной и фруктовой торговли.

Когда мы подходили, то торговцы уже закончили работу и тащили столик с тяжелыми маятниковыми весами утилитарно-синего цвета, в сторону парка Весеннего, чтобы загрузиться там, вне территории нашего Дорожного района, в очередной «каблучок». Последним шел Фархад, парень, которому я несколько дней назад чуть не открутил руку. Сейчас он с перекошенным лицом тащил старый плотницкий ящик с загруженным в него набором гирь и грузиков. Шел и оглядывался на меня. Только сегодня его глаза темнели не густым пламенем ненависти, а снисходительной усмешкой. Как будто у меня ширинка расстегнута, а я этого не вижу.

– Фархад, стой!

– Э?

– Привет, Фархад, как здоровье, рука не болит?

– Эээ!

– Я тебя что спросить хотел… Видишь вон то здание?

– Вижу…

– Знаешь, что там?

– Слушай, начальник, мне это не интересно. Зачем меня не пускаешь!

– Ты не прав. Тебе будет интересно. Это здание НИИ метрологии. Там проверяют гири, весы и прочую лабудень. Я им написал, что у вас весы неправильные, а гири слишком легкие.

– Э, какой – легкий, что с весами?! Куда написал?!

– Вот они завтра-послезавтра придут проверять, правильные у тебя весы и гири или неправильные, и не дай Всевышний, ты им не дашь весы и гири проверить.

– Зачем?

– Ну, если что-то неправильное, или столик неровно стоит, то заберут все и уничтожат. Я вот еще что хотел уточнить – остальные ваши точки где стоят? Улица Пролетарского писателя, дом один – правильный адрес?

– Не знаю! – Фархад отскочил от меня и побежал, насколько позволял бежать тяжелый ящик, поминутно оглядываясь на меня. И опять в его глазах полыхала чистая ненависть, усмешечка cо смуглого лица куда-то исчезла.

– Дима, сегодня нас будут брать на взятке, так что приготовься.

– Почему? Я не хочу, чтобы нас брали.

– Фархад смотрел так, как будто мы с ним больше не увидимся. Тут либо он нас заказал, либо будут взятку совать. Так что будь готов.

– Угу, понял.

– Я сейчас подойду.

Я нырнул во двор. Довольный дворник Витя разбирал ящики от овощей, складывая их аккуратной стопкой. Увидав меня, он заулыбался и стал отряхивать руки. Я, пристально глядя ему в глаза, незаметно мотнул головой.

– Здравствуйте!

– Здорово, командир, тут мне…

– Витя, – я понизил голос, – новую почтальоншу знаешь?

Мужик задумался, затем его лицо просветлело:

– А, рыженькая такая, шустрая…

– Ты ей мои деньги отдавать будешь, только незаметно, хорошо?

– Да, как скажешь, командир…

– Вот, давай, я тебя, типа, только за чистоту дрючу, пунктик у меня такой, так что ты всем жалуйся на меня, можешь матерно…

– Так это, на тебя пожаловаться я всегда готов…

– Ладно, давай, Витя, и насчет бухалова помни…

Матерился мне вслед Витя вполголоса, но вполне искренне…

Я дотронулся рукой до Диминого локтя:

– Внимание.

На составленных рядом двух скамейках, перед памятником Первому большевику, протянувшему руку в светлое будущее, у Института капитанов, как на картине Пиросмани, сидели три «мимино» с поднятыми складными стаканчиками в руках. И пили они из них отнюдь не лимонад. Две бутылки вина и какие-то лепешки с зеленью, большие кепки и горячие глаза, провожающие пробегающих мимо симпатичных абитуриенток. И порадоваться бы за мужиков, очень вкусно они сидели, но деланно равнодушный взгляд, брошенный на неотвратимо приближающихся нас, одним из них и натужное шевеление губ под густыми черными усами, как будто он что-то шептал своим собутыльникам, сильно меня насторожило. Хоть «дети гор», но об антиалкогольных указах они знать должны, а так равнодушно бухать при ментах… Это неправильные пчелы.

– Здравствуйте, Дорожный РОВД, милиционер роты ППС Громов. Нарушаем, граждане.

– Какой-такой нарушаем, командир! Сидим, никого не трогаем, разговариваем.

– Распитие алкогольных напитков в общественном месте является нарушением.

– Командир, каким нарушением…

Двое сидят, как держали стаканы, так и держат, и смотрят чуть ли не сквозь меня, а один, искренне и обаятельно улыбаясь, как могут улыбаться только на Кавказе, поставил стакан и пошел ко мне.

– Дима…

– Понял…