Постовой

Пропавшие дети жили в Нахаловке, в Коротком переулке, недалеко от Речной больницы, в сыром, вонючем доме, провалившимся в землю по самые окна. Мальчик шести лет и его сестра, пяти лет. Когда ушли – неизвестно. Дома был хронически пьяный отец, который сейчас, бессмысленно глядя на творящуюся вокруг кутерьму, обессиленно висел на редком сгнившем заборе. Мать, пришедшая с суточного дежурства в Дорожном санпропускнике, обнаружила пропажу детишек. Сначала два часа бестолково бегала по сердобольным соседям в надежде, что детей кто-то приютил, как часто было до того, и только поняв бесплодность своих метаний, побежала к участковому, который в опорном пункте в этот момент отсутствовал. РОВД по тревоге подняли в три часа, за мной послали старшину на мотоцикле только в четыре. Сейчас оставалось около часа светлого времени до наступления ранних осенних сумерек, а ночью обещали похолодание до нуля. Когда я слез с сиденья, нас облаяла свора местных кабысдохов, дерзко пытавшихся укусить Демона, пока тот, рассвирепев, не схватил за костлявый зад самого наглого из двортерьеров. После чего стая отбежала на приличное расстояние, откуда обстреливала Демона презрительным гавканьем.

Меня подвели к какому-то майору из городского ИДН, который якобы всем здесь рулил.

– Боец, быстрее пускайте собаку.

– Здесь нет смысла.

– Почему?

– Перед домом все истоптали, машины грязь развезли, еще стая собак здесь болталась. Если следы здесь и были, в настоящий момент они утрачены.

– Чему вас только учат, бездельников! Ищите в другом месте, вас же обучали этому в вашей школе.

– Меня никто не учил, я самоучка, собака моя лично.

– А на хрен тебя привезли, если ты самоучка и собака не обучена?

– Можно попробовать взять след в огороде. Если дети ушли не через улицу, а по огороду, то минимальный шанс взять след есть.

– Слушай, парень, делай что хочешь, только делай. Через полчаса начнет смеркаться, и тогда уже можно будет никого не искать.

Взяв у воющей в истерике матери детскую летнюю обувь, я сунул ее под нос Демону:

– Ищи, мальчик, ищи.

Пес несколько раз втянул воздух носом, затем припал мордой к земле и кинулся в сторону неухоженного, заросшего сухими сорняками огорода. Надеюсь, он проведет меня дальше туалета – я побежал, стараясь не тормозить пса натянувшимся поводком.

Мы перемахнули через невысокий забор, который испуганно затрещал под нашим весом, пробежали по едва заметной тропинке, извивающейся между кучами картофельной ботвы на соседнем участке, и почти свались по крутому склону в овраг. Затем, пробежав по топкому дну, выскочили к реке, на маленький песчаный пляжик. Там Демон покрутился на месте, сунулся в воду, но потом достаточно уверенно побежал в сторону полуразрушенных сооружений старого мясокомбината. Мля, как я давно не бегал. Отсутствие утренних пробежек по три километра, которыми нас будил в армии ротный старшина, каждое утро выгонявший роту из казармы и контролирующий нас, крутя педали старого велосипеда. А теперь я пробежал, наверное, километр, а уже дышу как… и бок пронзает колющая боль, сапоги облеплены килограммами жирной грязи. Внезапно пес остановился. Он привел меня на территорию соседнего района. Мы оказались на очередном маленьком пляже, окруженном со всех сторон густыми зарослями ивы. Самодельные мостки, к которым веревками привязаны две качающиеся на серых волнах полузатопленные дощатые лодки. Пес крутился на месте, затем метнулся вдоль берега. Пробежав метров десять, он остановился, повернул назад, затем сел и гавкнул, вопросительно глядя на меня.

– Молодец, мальчик, умница, – я потрепал мощную шею, сунул в пасть маленький кусочек колбаски, чисто символически, но это его заслуженная награда.

Первыми к нам прибежали два молодых участковых, затем по каким-то буеракам прорвались два «уазика» с начальством.

– Где дети?

– Не знаю, след довел до этого места.

– Ну не сиди, попробуй еще раз пустить собаку.

– Он уже обегал весь берег, пока вы досюда добирались. Больше след не берет, возможно, дети на лодке отсюда уплыли или по воде ушли, вдоль берега. У ребят резиновые сапоги были?

Лощеный майор дергался, как будто искал своих детей. Может быть, еще не оскотинился в своем управлении.

Пока меня пытались сподвигнуть на новые подвиги, Демон начал беспокоиться, бегая вдоль кромки воды, а затем вошел по брюхо в холодную стынь осенней воды, замер, вытянув морду в сторону небольшого островка, что метрах в ста пятидесяти от берега еле возвышался над серыми волнами. Островок был сплошь покрыт зарослями ивняка.

– Товарищ майор, – я тронул за рукав офицерского пальто главного идээнщика.

– Что тебе?

– Смотрите, собака как себя ведет. Мне кажется, что он носом туда тянется.

Народ обрадованно загалдел, начал хором кричать: «Дети!», но островок, который почти скрылся в темноте, хранил молчание.

– Надо на лодках туда плыть.

– Весел нет, и лодки текут, не доплывем.

– Надо на УВД выходить, по рации, пусть с речной милицией связываются, и катер посылают на остров, мы все свои возможности исчерпали.