Постовой

— Ну, такие пульки я у Димы видела, он пару раз пистолет чистил. Вот эту цепочку я не видела, у меня такой не было.

— Конверт вот этот, в котором патроны и цепочка были, вы раньше дома видели?

— Он тоже в сумке этой был, в которой мясо лежало.

— То есть конверт первоначально был в сумке, а изъяли его потом в комнате вашего сына. Я правильно понял?

— Я, когда мясо из сумки вытащила, там этот конверт увидела. Я же думала, что эта сумка Димина, поэтому отнесла конверт в его комнату.

— В конверт заглянули?

— Заглянула.

— И патронам в конверте и золотой цепочке вы не удивились?

— Мой сын взрослый уже, это мужские дела.

— Скажите, а у Димы девушка есть?

— Ну, у него есть девушки, но я их не видела, при мне он их домой не приводил.

— А имя Кузнецова Елена вы слышали?

— Нет, не помню.

— Невеста у него есть?

— Ну что вы! Он мне говорил, что еще года три-четыре погуляет, а пока ему еще рано жениться. Нет у моего сына невесты.

— Понятно. Здесь и здесь распишитесь, пожалуйста. Допрос окончен.

Глава тридцать третья От сумы и от тюрьмы

Октябрь одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года

Последние октябрьские деньки не переставали удивлять замечательным бабьим летом. Солнце пригревало по-весеннему, дул легкий теплый ветерок, и только золотые березовые листья, ковром лежащие на асфальте, напоминали, что зима близко. Вчера я обнаружил в почтовом ящике уведомление от Горводоканала о задолженности в десять рублей, поэтому мы сегодня вышли с Демоном из дома пораньше, планируя перед работой задать вопрос тетенькам из водоочистки, за сколько лет они мне насчитали задолженность.

Через полтора часа я вышел из похожего на безумный муравейник расчетно-кассового центра водоканала взбешенный, но добившийся результата. Оказалось, что девушка все перепутала, выставив мне счет за все квартиры нашего подъезда. Отвязав Демона от металлической трубы, возле которой он маялся, я повернулся и замер — на противоположной стороне дороги, уткнувшись лицом в ладони, бежала не разбирая пути высокая девушка со знакомым рыжим хвостиком.

С разбегу уткнувшись в меня и наступив на лапу обиженно взвизгнувшему Демону, Настя испуганно выглянула из-за ладошек, чтобы тут же спрятаться обратно:

— Не смотри на меня!

— Что у тебя случилось, Настя?

— Не смотри на меня! Отпусти!

Я с силой развел ее руки в стороны. Н-да, губа опухла, глаза тоже, но это, наверное, от слез. Но вот нос явно не от слез опух, и сукровица бурая в ноздрях засохла. Плащ из «болоньи» цвета «кофе с молоком» был в черных жирных пятнах, цветастая косынка сбилась набок.

— Что случилось?

— Ничего.

— Настя, не зли меня, мы только теряем время. Что случилось?

Девушка вырвала руки из моих ладоней, шагнула в сторону, но я успел схватить ее за плечи, обнять и прижать к себе:

— Ну что ты, маленькая? Скажи, кто тебя обидел? Давай, скажи мне, что с тобой случилось?

Настя не выдержала, зарыдала с новой силой и, вырвавшись из моих объятий и отвернув от меня лицо, сквозь слезы прошептала:

— Меня ограбили.

— Что забрали?

— Деньги.

— Настя, Настенька, девочка, ну не тяни резину, сколько денег?

— Три тысячи…

— Что?

— Три тысячи! — Настя повернула ко мне пылающее яростью лицо: — Три тысячи рублей, понял!

Пришлось опять хватать, обнимать и гладить.

— Настя, а откуда у тебя столько денег?

— Пенсию разносила!

— Ты пенсию разносишь? Давно?

— Сегодня в первый раз пошла.

— Так, ладно, подожди минутку. Вы милицию вызвали?

— Нет.

— Как нет?

— Мне заведующая сказала, что эти деньги я украла, и если вызвать милицию, то меня заберут в тюрьму!

— Что за бред!

— Она сказала, что она замнет этот вопрос, но я должна буду из зарплаты отдавать, все три тысячи! — Настя опять зарыдала.

— Так. Ты в каком почтовом отделении работаешь?

— В одиннадцатом.

— Понятно. Давай так сделаем. Ты же к себе, в общагу, шла?

— Ну да, в общежитие.

— Хорошо, иди туда и с вахты звони в отдел, скажи, что тебя ограбили. Переоденься, возьми паспорт и жди машину. Кстати, где, когда и как все произошло?

— Меня попросили сегодня пораньше выйти, почтальонов не хватает. Я пришла пораньше, а заведующая просит еще и пенсию разнести, премию пообещала. Мне выдали восемь тысяч четыреста рублей, с копейками.

— Ты договор о материальной ответственности подписывала?

— Нет, не подписывала. Мне просто деньги по ведомости дали и чистые бланки на выдачу пенсии.

— Понятно, когда и где все произошло?

— Сейчас сколько времени?

— Три часа.

— Часа полтора назад. Я в четвертый подъезд тридцатого дома по улице Красного Партизана зашла, а какой-то мужик вслед за мной в подъезд заскочил и в спину толкнул, я даже обернуться не успела. Он меня вниз по лестнице в подвал столкнул, два раза по лицу ударил, потом по голове сзади и сумку вырвал. Знаешь, как мне страшно было!

— Представляю.

— Он в сумку заглянул и орет: «Где остальные деньги?» Я думала, что он меня там же и убьет. Я говорю, что уже все раздала, а он пнул меня в бок два раза и опять орет: «Сучка шустрая, убил бы тебя». Потом сказал, чтобы я тихо лежала, и убежал после этого.