Постовой (СИ)

Выслушав меня, мой напарник решительно встал во весь свой не маленький рост: — Пойдем, парочку в отдел доставим, они угомоняться.

— Дима, сядь. Их через пол часа отпустят, этим мы проблему не решим. Потом ты заметил, девчонки наши в фойе не спустились. Значить, им уже сказали, что я сыкло, и жулики меня по району гоняли, а то и еще что хуже приплели. Нас то не тронут, только ржать в спину будут, а на них отыграются.

Дима вновь вскочил, сжав пудовые кулачища.

— Дима, сядь, я завтра все решу.

— От меня что надо?

— Завтра все расскажу.

Глава 12

Глава двенадцатая. Узник совести.

Следующая смена была повторением предыдущей, смешки в спину, приглушенный мат, другие легкие провокации. С девяти вечера мы, морально сломленные, как казалось нашим весёлым оппонентам, возле общежития не появлялись, с позором оставив поле боя за ликующим противником. Окончательно добить нас должна была надпись розовым мелом на ржавой двери ближайшего овощехранилища «Рыжий, мы отомстим».

В двадцать три часа ноль пять минут, после того, как суровая вахтерша выгнала всех озабоченных кавалеров из фойе девичьей обители и, тщательно, заперла дверь на засов, Сапог привычно подергал связанные узлами простыни, намереваясь проделать свой традиционный путь до постели постоянной подруги — Галки Липатовой, чья девичья обитель была аккурат на втором этаже. В это время, на голову ему, кто-то накинул вонючий матерчатый мешок, а когда парень попытался сорвать эту дрянь с головы, и примерно наказать тупого шутника, расслабляющий удар в солнечное сплетение заставили его согнуться. Очень занятый бессильной попыткой вздохнуть, на завернутую назад и вверх руку, Коля почти не реагировал. Через пару минут, чуть отдышавшись, Николай попытался освободится, но вздернутая почти к затылку рука и пара бодрящих пинков в район почек, заставили Сапожников продолжить скорбный свой путь в унизительно согнутом положении, да ещё с мешающей дышать тряпкой на лице. Наконец его путь закончился. Получив напоследок сильный толчок и ударившись плечом обо что-то твёрдое, Николай смог снять с головы мешок и попытался оглядеться. Судя по всему, его приволокли в заброшенный металлический гараж. Единственный источник света в этой кромешной темноте, был небольшой электрический фонарик, закрепленный под потолком, чей слабый свет с трудом позволял разглядеть лицо сачкливого мента, которого Коля с друзьями неудачно пытались ограбить два дня назад.

— Ты что творишь, ментяра, да ты сядешь за меня — привычно заблажил Николай, пока легкая пощечина не прервала его, сразу после этого последовала другая, было не больно, но очень обидно.

Через десять минут, после неудачной попытки сбить меня с ног, заорать и других, разрушающих доверие между людьми реакций, разговор с Николаем стал более конструктивным. Нет, я не бил парня, вернее почти не бил, мои побои почти не причиняли ему боли, или, не дай Бог, телесных повреждений. Похлопывание по лицу, толчки, удары в стенку возле головы или промежности приносили унижение, тоску и чувство безысходности. Всё это я делал молча, только расхохотался, когда Николай стал громко звать на помощь.

— Ты что, Коля, дурак? Ваша банда всех мужиков в гаражах распугала, теперь здесь с наступление темноты никто не ходит.

— Что вы хотите от меня? — дрожащий голос клиента и вежливое обращение на «вы» — все однозначно указывало, что первый, самый сложный этап принуждения к доверию преодолен, прогресс в нашем общении наметился.

— Мне надо, чтобы ты рассказал про все ваши грабежи!

Николай, последние пять минут скуливший на корточках в углу, попытался вскочить, пылая праведный гневом честного человека, но тычком в плечо он был отправлен на исходную.

— Какие грабежи, дядя Паша!

О, уже дядя, значить надо додавливать «племянничка».

— Ты че, думал это просто так, смехуечки? Мы вас предупреждали, чтобы вы не гадили где живёте? (Николай старательно кивает, в его голове уже сложилась картинка, что мы ему все это говорили, и неоднократно). Ты думаешь, мы ничего о вас не знаем? Да вы совсем охренели, уже меня грабануть решили!

Ишь, глаза полыхнули, это надо гасить, опасные мысли в дурной голове, что им оставалось чуть-чуть, до того момента, когда бы я, отпинанный, лежал на загаженном асфальте. Эту ересь надо быстро выжигать в его мозгах.

— Ты, что, думаешь, я вас зассал?

Чуть не кивнул, сученок.

— Скажи Николай — голос делаю ласковый, рука почти дружески на плече парня, но пальцы цепко ухватили ворот кофты: — а где сейчас Рыжий?

— В больничке, вы же ему нос сломали.

— Не я, а столб ему нос сломал. А ты, сейчас, где находишься?

Растерянный взгляд парня упирается в непроницаемую темноту.

— Вот и получаться, один в больнице, второй в плену, остальные будут тоже, либо там, либо тут, вопрос только времени. Или ты думаешь, что я крейсер «Варяг», с вами биться и потом гордо тонуть? Нет, я вас всех просто посажу, во всяком случае, тех, кто будет меня злить. Ладно, мы отвлеклась, возвращаемся к грабежам. Рассказывай!