Пострадавшая магия

Мне стало не по себе. Я должна была проявить себя — завоевать доверие старших, как Сэм пытался завоевать этого ребенка. Если лидер миссии был мне как старший брат, я знала, что он оценит.

Или я просто давала себе повод, чтобы это ощущалось правильно. Не страшно.

Я постучала по своей щеке и указала на мальчика с царапиной.

— Они сделали это? Те мужчины? Я могу закрыть рану, чтобы зажило быстрее, — мы учились стратегиям, что позволяли применять основные чары магимедиков, что мы знали со школы.

— Погоди, — начал Брандт.

Сэм ткнул его локтем.

— Пусть сделает. Она никому не навредит, — но он пристально смотрел на меня, словно это вдруг стало проверкой.

Мальчик посмотрел на меня, когда переводчица закончила. Он рявкнул что-то на русском. Она ответила раньше, чем доложила нам.

— Он хотел знать, будет ли больно. Я сказал, что ты обучена. И что станет лучше.

Я кивнула, подтверждая ее слова. Плечи мальчика опустились на полдюйма. Он колебался еще миг, а потом вскинул голову и повернул ее в сторону.

Я уже призвала нужные строки на язык, успокаивающий куплет из старых колыбельных бабушки. Хави этим успокаивал боль, когда я поцарапала колено. Я медленно и тихо его пела, пальцы замерли у щеки мальчика.

Кожа закрылась, место пореза было розовым, но целым. Синяк стал вполовину светлее.

Я опустила руку, и мальчик потрогал рану. Он испуганно взглянул на меня, словно не верил, что я сделала, как и говорила. Магия между нами счастливо гудела.

Сэм не смотрел на меня, но я, казалось, уловила блеск одобрения в его глазах. Он выпрямился, посмотрел на мальчика.

— Помни, что я сказал.

Мальчик пожал плечами и вжался в кресло. Переводчица позвала его родителей, сказала им, что мы уходим. Я повернулась, а мальчик прошептал:

— Спасибо.

Мое сердце дрогнуло, но я не дала себе обернуться и сделать это важным. Эта реакция отпугнет его, а не поддержит. Но, пока мы шли наружу, к прохладе ночи, я слабо улыбалась.

Я послушалась приказов, но и сделала то, во что верила. Я не завоевала доверие за ночь, но это могло произойти. Медленно.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Финн

Ложь родителям не казалась большим предательством, пока я не увидел, как они радовались. Их улыбки и взгляды радости, пока я надевал пиджак, вызывали желание вырыть яму и закопать себя виной.

Хоть папа организовывал важную международную конференцию, он вышел из кабинета проводить меня.

— Если не найдешь там такси, можешь позвонить нам, — сказал он. — Я на связи.

— Все будет хорошо, — сказал я, щеки болели от удержания улыбки. — Это просто концерт. Там будут тонны транспорта.

— Точно. Не переживай, — мама похлопала меня по плечу. — Просто повеселись. И передай Прише привет от нас!

Их радость будто кричала в прихожей: «Он выходит из дома! Занимается нормальными делами подростка! Он начинает привыкать».

Это была первая ночь после экзамена, когда я выходил, якобы с друзьями.

Концерт был на самом деле, группа «Bleeding Beats», новая инди-рок группа, которую любили многие в Академии, давала его в Радио-Сити-Мьюзик-холле этой ночью, но я не шел туда. Это было отличным прикрытием для моей поездки в Ньюарк. Вряд ли родители обрадовались бы, узнав, что я не привыкаю к выжиганию, а собирался углубиться в этот аспект своей жизни.

Им не нужно было знать. Они многого обо мне теперь не знали.

К счастью, их радость означала, что папа остыл после того, как я сказал, что лучше поеду сам на концерт, чем попрошу его подвезти меня. Я забрался в машину возле дома и сказал водителю ехать к станции Пенн.

Поезд, на который я сел, ехал в Ньюарк недолго, простаки часто туда катались по работе, потому что аэропорт был дальше. Половина пассажиров была с чемоданами. Я устроился в углу и смотрел, как огни города проносятся мимо, а за окном темнеет. Я нетерпеливо постукивал ногой.

Я не знал, чего ждать от встречи. Это могла быть группа Приглушенных и Выжженных, что будут жаловаться на ситуацию. Могло вообще никого не быть, и попытка собрания провалится.

Сколько раз я ни говорил себе это, чтобы придавить надежду, слова из листовки гремели в голове: «Хочешь делать больше?».

Поезд остановился в Ньюарке, и я прошел мимо чемоданов и нашел снаружи такси. Водитель странно на меня посмотрел, когда я назвал адрес, но поехал без слов.

Мы двигались среди заброшенных индустриальных строений, что казались зловещими в свете фонарей. Они сменились низкими бетонными домами. Водитель остановился на углу возле кирпичной церкви со шпилем на башне.

— Вот так.

На табличке снаружи был адрес, что я назвал водителю, но окна были темными. Я замешкался, но пошел вперед, отдав водителю двадцатку.

Где-то там мою Укротительницу дракона заставляли биться с врагами. Я не мог бояться капли неуверенности, ведь, если повезет, я мог пробить для нее путь домой.

Я обошел здание и заметил сияние в окне на нижнем этаже, возле боковой дверцы. Пара фигур юркнула внутрь. Я поспешил за ними с колотящимся сердцем.

Крепкий мужчина лет тридцати на вид стоял в дверях. Он окинул меня взглядом.

— Новенький. Погоди.