Постскриптум. Поможет ли России Путин?

Экономический кризис усугубил провал Буша. Он нанес мощный удар по привлекательности той экономической модели, которую экспортировали США. Это модель рыночного фундаментализма, в соответствии с которой современная экономика должна строиться на минимальном вмешательстве государства в частнопредпринимательскую деятельность, на ее максимальном «разрегулировании» и на предоставлении полной свободы «делать деньги» финансовым компаниям и частному бизнесу. Согласно этой модели, государство должно было быть лишь «ночным сторожем», который, подремывая, сквозь сон, присматривал бы за вверенным ему участком. Но везде в мире (включая Соединенные Штаты) именно государства сыграли решающую роль в преодолении кризиса. В самой Америке были приняты три государственных программы по спасению экономики: первая — на 160 млрд., вторая — на 700 млрд. и третья — на 830 млрд. долларов. Программы финансировались из государственной казны. А целью было спасение бизнеса, финансовой системы и банков.

Так кризис подтвердил важность государства. Вопреки неолиберальной теории, оно является абсолютной необходимостью в современном мире. Стало ясно и то, что частный капитал, которому предоставлена полная свобода, не может заменить собой государство. Полная свобода частного бизнеса вылилась в свободу обмана, свободу создания финансовых пирамид и накачивания «пузырей», которые затем стали «лопаться» по всему миру. Все это нанесло серьезный ущерб привлекательности американской модели. Ведь в течение последних 30 лет, начиная с Рейгана, Америка экспортировала именно эту неолиберальную модель. Теперь же ей предстоит искать новый образ. Именно эту задачу пытается решить Барак Обама. 

123 000 000 000 000, или КТО ТРАТИТ БОЛЬШЕ ВСЕХ НА ЕЛИСЕЙСКИХ ПОЛЯХ

Альтернативой США — и как экономике, и как модели — становится Китай. «Вашингтонский консенсус» уступает место «пекинскому». То, что Китай бросит вызов Соединенным Штатам, было ясно уже давно. Об этом споров не было. Спор идет только о сроках. Кто-то называл 2030 год, а кто-то — 2040 год. Некоторые указывали и на 2050, однако глобальный экономический кризис плюс «лишняя война» США в Ираке, как ее иногда называют западные критики, уже к 2010 году ослабили потенциал Америки и резко усилили потенциал Китая.

По прогнозу Роберта Фогеля, нобелевского лауреата в области экономики, объем китайской экономики к 2040 году достигнет 123 триллионов долларов. Впечатленный этой цифрой, американский журнал «Форин полиси» вынес ее на разворот. 123 000 000 000 000 долларов! А ведь в 2010 году ВВП первой страны мира — США — составил «всего» 14 с половиной триллионов.

По оценке Фогеля, через 30 лет годовой доход на душу населения в Китае достигнет 85 тысяч долларов, что в два раза превысит запланированный доход по Евросоюзу. То есть, средний житель любого китайского мегаполиса будет жить в два раза лучше, чем рядовой француз. И хотя обогнать США по размеру дохода на душу населения не удастся, доля Китая в мировом ВВП составит 40 процентов, тогда как на США будут приходиться лишь 14 процентов, а на ЕС — 5 процентов от мирового ВВП. «И это как раз то, что принято называть экономической гегемонией», — пишет Роберт Фогель (Robert Fogel. Whe Chinas Economy Will Grow to $123 Trillion by 2040. «Foreign Policy», January-February 2010).

Предсказания, что кризис ослабит позиции США и усилит Китай, стали «общим местом» даже в самих Соединенных Штатах. В глобальном плане — за счет ослабления Америки — китайцы превратятся в «государство № 2» гораздо раньше, чем все думали. И Америка будет должна с ним все больше и больше считаться. Это подтверждается и цифрами. В 2007 году Китай опередил Германию и вышел на третье место по объему ВВП. К 2010-му году по этому показателю Китай опередил Японию и стал второй экономической державой мира.

Есть и другие факторы, играющие в пользу Китая. Первый, и очень важный, по мнению Фогеля, фактор: огромные финансовые вложения в сферу образования. Известно, что качественная рабочая сила намного продуктивнее. В Китае государственное финансирование образования постоянно растет. Уже в следующем поколении Китай сможет увеличить набор в вузы еще на 100 %, а набор в школы — на 50. Одно это даст большой прирост экономике страны.

Второй фактор — роль аграрного сектора. 55 процентов населения Китая, или 700 миллионов человек, все еще живут в сельской местности. «Когда мы представляем себе будущее Китая, — пишет Фогель, — то обычно думаем о небоскребах Шанхая и заводах Гуаньдуна. Однако именно прирост в сфере сельского хозяйства может стать новым экономическим двигателем Китая.»

Важно и то, продолжает Фогель, что китайская политика совсем не такая авторитарная, какой ее многие считают. В Китае, конечно же, не демократия, но в высших эшелонах власти проводится больше дебатов и звучит больше критики, чем можно себе представить.