Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

увидим, как хора развертывается в и через тело матери

женщины, -- но в процессе означивания" (270, с. 57).

В этом отрывке из статьи, написанной в 1973 г., весьма

отчетливо проявляется двусмысленная позиция согласия

несогласия" Кристевой с Дерридой; через год в "Революции

поэтического языка" (1974) она уже не будет делать эти выну

жденные реверансы и подвергнет сдержанной по тону, но весь

ма решительной по содержанию критике саму идею

"грамматологии" Дерриды, упрекнув ее в недостаточной после

довательности.

Кристева хотела избежать платоновского идеализма и

"материализовать" хору в "эрогенном теле" сначала матери,

потом ребенка с целью объяснить тот же самый лакановский

процесс становления субъекта как процесс его "социализации",

понимаемой как его стадиальная трансформация, мутация из

сугубо биологического "реального" к "воображаемому" и, нако

нец, "символическому". Для Кристевой с самого начала ее дея

тельности было характерно повышенное внимание к самым на

чальным фазам этого процесса, что в конце концов привело ее к

проблематике "детской сексуальности" и стремлению как можно

более тщательно детализировать ступени ее возрастных измене

ний.

Что же такое все-таки "хора"? Это, очевидно, самый по

верхностный бессознательный уровень деятельности либидо, то

"предпороговое состояние" перехода бессознательного в созна

тельное, которое пыталась уловить и зафиксировать Кристева.

Тщетно было бы стараться найти у исследовательницы доста

точно четкую систематику этого перехода: иррациональное все

гда с трудом переводится на язык рациональности. Фактически,

как это объясняется в "Революции поэтического языка", "хора"

у Кристевой сливается с гено-текстом, да и с "семиотическим

диспозитивом". Заманчиво было бы, конечно, выстроить строй

ную иерархию: хора, гено-текст, семиотический диспозитив,

фено-текст, -- но мы не найдем четких дефиниций -- все оста

лось (и не могло не остаться) на уровне весьма приблизитель

ной и мало к чему обязывающей описательности, позволяющей

делать довольно противоречивые выводы.

Но в этом, собственно, и заключается специфика пост

структуралистского способа мышления, которую можно опреде

лить как программную неметодичность манеры аргументации,

как апелляцию к ассоциативным семиотическим полям близких

132

или перекрывающих друг друга понятий. Когда в 1985 г. Дер

рида, в который раз, попытался дать определение "декон

струкции", он откровенно об этом сказал: "Слово "декон

струкция", как и всякое другое, черпает свою значимость лишь

в своей записи в цепочку его возможных субститутов -- того,

что так спокойно называют "контекстом". Для меня, для того,

что я пытался и все еще пытаюсь писать, оно представляет

интерес лишь в известном контексте, в котором оно замешает

или позволяет себя определить стольким другим словам, напри

мер, словам "письмо", "след", "различение", "допол

нение" , "гимен" , "фармакон" , "грань" , "происхождение" , "па

рергон" и т. д. По определению, этот список не может быть

закрытым, и я привел лишь слова -- что недостаточно и только

экономично" (Цит. по переводу А. В. Гараджи с некоторыми

изменениями -- И. И.; 19, с. 56-57).

При всем существенном отличии позиции Кристевой сам

способ ее аргументации фактически тот же. И хотя она явно

стремилась, по крайней мере еще этой в своей работе, как-то

сохранить "дух постструктуралистской научности", конечная,

итоговая картина (я не уверен, что это было сознательным же

ланием Кристевой) поразительным образом подводит к тем же

результатам, о которых открыто заявляет, как о своей созна

тельной цели, Деррида.

"НЕГАТИВНОСТЬ", "ОТКАЗ"

Многие исследователи

при анализе или упоминании

"Революции поэтического

языка" очень часто вырывают

из этого "семантического

контекста" отдельные терми

ны и понятия, пытаясь рассматривать их как ключевые для

объяснения того, что они понимают под "общим смыслом" кри

стевской теории. В качестве одного из таких нередко упомина

ется "негативность", позаимствованная Кристевой у Гегеля и

характеризуемая ей как "четвертый термин гегелевской диалек

тики". На этом строятся различные далеко идущие интерпрета

ции, не учитывающие того факта, что для Кристевой, как и для

Дерриды, "негативность" -- всего лишь одно "слово" в ряду

других ("разнородность" и "гетерогенное", "отказ" и т. д.),

используемых ею для описания главного для нее явления -

импульсного действия либидо.

Из всех постструктуралистов Кристева предприняла попыт

ку дальше всех заглянуть "по ту сторону языка" -- выявить тот

"довербальный" уровень существования человека, где безраз

дельно господствует царство бессознательного, и вскрыть его

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ 133

механику, понять те процессы, которые в нем происходят. Кри

стева попыталась с помощью "хоры" дать, создать мате

риальную основу" дословесности либидо, при всей разумеющей

ся условности этой "материальности". В этом, собственно, и

заключается ее "прорыв" через вербальную структурность языка

из предвербальной бесструктурности постструктурализма.

Хора выступает как материальная вещность коллективной

либидозности, как реификация, овеществление бессознательности