Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

отношения" отнюдь не значит "никакие отношения". От "духовности" нашей "духовной культуры" очень мало осталось бы, если бы из нее была изъята вся система косвенных, необязательных и постольку свободных отношений между размежеванными "доменами". Свобода эта таит в себе опасность не-должного переступания границ, что само по себе не может быть против нее аргументом (как пресловутые недоразумения с шеллинговской натурфилософией и гегелевской философией истории отлично объясняют, но отнюдь не оправдывают принципиальную нетерпимость к такому типу работы ума, который попросту требует не слишком буквального понимания и при таком условии служит бесценным стимулятором и для "собственно науки")" (там же, с. 408).

Не углубляясь особо в природу подобного рода оценки, которая по направленности своей аргументации вполне применима, как мы уже видели, и для Хайдеггера и, естественно, для Дерриды, отметим лишь, что такая защита в глазах рациональности хуже всякого обвинения, и, напротив, в глазах интуитивиста и иррационалиста (или мистика) -- совершенно законное обоснование выдвигаемых постулатов, вне зависимости от того, понимаем ли мы мистицизм в вульгарном смысле нелепых предрассудков и диких варварских обычаев, или в высоком смысле утонченной философской рефлексии, примерами которой наполнена вся история человечества. Собственно, все зависит от той позиции, которая выбирается, и от того, насколько этот выбор сознателен.

В данном случае меня интересует даже не столько позиция

самого Аверинцева с ее ощутимым ироническим обертоном от

носительно "собственно науки, сколько выявленное им худож

ническое, игровое отношение к "аргументам", легшее в основу

того широкого мировоззренческого и эстетически

художественного течения жизни Запада, которое получало на

звание постструктуралистско-постмодернистского комплекса (о

русском постмодернизме, набирающем сейчас силу, в рамках

данного исследования мы просто не имеем возможности здесь

говорить, хотя, разумеется, общеевропейскую -- в том смысле,

в каком Россию можно безоговорочно относить к Европе,

историческую укорененность и распространенность этого явле

ния всегда следует иметь в виду, по крайней мере, не забывать

о ней, чтобы не создавать ложного впечатления об особой

диковинности" и абсолютной иноземной чуждости "постмодер

нистской чувствительности").

Основную роль в выработке подобной установки на игро

вое отношение к слову и мысли сыграл прежде всего Ницше, -

16 /Наличие/

как собственно для Дерриды, так и для всего постструктурализ

ма в целом, который как философско-эстетическое течение во

многом является наследником ницшеанской традиции. Деррида

неоднократно высказывал свое отношение в Ницше, которого

особенно ценит "за систематическое недоверие ко всей метафи

зике в целом, к формальному подходу к философскому дискур

су, за концепцию философа-художника, риторическое и фило

логическое вопрошание истории философии, за подозрительное

отношение к ценностям истины ("ловко применяемая услов

ность, истина есть средство, и оно не одно"), к смыслу и

бытию, к "смыслу бытия", за внимание к экономическим фено

менам силы и различию сил и т. д." (151, с. 363);

Роль Ницше Деррида также видит в том, что он, "радикально

пересмотрев понятия "интерпретация", "оценка", "пер

спектива" и "различие", во многом способствовал освобождению

означающего от его зависимости или происхождения от логоса к

связанного с ним понятия истины, или первичного означаемо

го" (148, с. 19).

 

Наличие

Это приводит нас к одному из ключевых, краеугольных

терминов понятийного аппарата Дерриды -- к многозначному

слову " presence". Везде, за редким исключением, в данной

работе оно переводится как "наличие", и, соответственно, произ

водные от него определения -- как "наличный", хотя, разумеет

ся, всегда следует иметь в виду смысловое соприсутствие в

данном термине и его производных значений "присутствия" и

"настоящего времени". Несомненно, что критика Дерридой этого

понятия связана с его гносеологическим нигилизмом, с отрица

нием любых критериев истины, в том числе и такого феномено

логического критерия, как "очевидность": Деррида критикует

учение о "смысле бытия вообще как наличия со всеми подопре

делениями, которые зависят от этой общей формы и которые

организуют в ней свою систему и свою историческую связь

(наличие вещи взгляду на нее как eidos, наличие как субстан

ция/сущность/существование (ousia), временное наличие как

точка (stigme) данного мгновения или момента (non), наличие

соgitо самому себе, своему сознанию, своей субъективности,

соналичие другого и себя, интерсубъективность как интенцио

нальный феномен эго)" (148, с. 23). Утверждение Дерриды о

"ложности" этого учения может быть представлено как продол

жение и углубление критики Хайдеггером основных постулатов

Гуссерля, и в то же время, повторим, осмысление собственной

17 /Деррида и Хайдеггер/

позиции Дерриды было бы вряд ли возможным без и вне про

блематики, разработанной Гуссерлем.

Еще для раннего Гуссерля была характерна критика

"натуралистического объективизма" - (хотя в то же время он