Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление

По-видимому, в это время перед отцом Серафимом со всей остротой встает выбор: либо продолжать свою духовную жизнь исключительно в монастырских рамках, либо перенести акцент в своём духовном внимании на женскую общину сестер, опекать которую его просила мать Александра. Не отрекаясь по форме от первого варианта, он, по сути, выбирает второй. Но этот выбор сопряжен с новыми трудностями и искушениями.

В 1806 году братия Саровского монастыря избирает игуменом отца Нифонта. При нем саровцы перестают заботиться о сестрах в Дивеево, а отец Серафим прекращает старческое попечение о братии. Со временем из дивеевской общины убыло сорок сестер. У отца Нифонта и большинства монахов, по-видимому, сложились сложные отношения с отцом Серафимом. Возможно, в лице него братия чувствовала незримый упрек в отходе от первоначальной простоты. Отец Серафим был монах, и другим монахам его поступки могли показаться слишком свободными и искусительными. Он носил простую, «мирскую», а не монашескую одежду, имел много общения с «мирскими» людьми, мог пойти наперекор принятому стилю жизни в монастыре… Конечно, он чувствовал свое особое призвание, но, возможно, в то время оно еще недостаточно выявилось и он сам еще не был готов к тому, чтобы полностью ему отдаться.

Так или иначе с 1807 по 1810 год отец Серафим – молчальник в пустыньке. Но братия монастыря, видимо, не может спокойно смотреть на то, что отец Серафим живет вроде бы рядом, но при этом как бы отдельно от них. В 1810 году отец Нифонт собирает монастырский собор, на котором принимается решение вернуть отца Серафима из пустыньки обратно в монастырь. Отец Серафим вынужден подчиниться этому решению, но вернувшись в монастырь, он тут же уходит в затвор и таким образом сохраняет свою отделенность.

В 1813 году отец Серафим открывает двери своей кельи, но, в основном, для мирян.

Молодое вино в новые мехи…

В 1821 году происходит исцеление помещика Михаила Мантурова, которому отец Серафим говорит: «Первого тебя врачую». Наступает новый этап служения отца Серафима. Ман-турову поручается строительство мельницы и материальное попечение о дивеевских сестрах. В результате к 1825 году количество сестер вновь увеличилось до пятидесяти. В это время Божья Матерь благословляет отца Серафима выйти из затвора, и он получает от игумена Нифонта разрешение удалиться в лес. Постепенно к отцу Серафиму начинают ходить дивеевские сестры, в том числе настоятельница дивеевской общины Ксения Михайловна. При этом Ксения Михайловна проявляет недолжное упорство и отказывается изменить устав общины на более мягкий. И сам отец Серафим со всем его духовным авторитетом не мог с ней справиться. Однако он не идет на то, чтобы отстранить Ксению Михайловну от настоятельства или разрушить сложившуюся общину. Принимается другое решение – о создании новой общины.

В 1827 году создается независимая от Ксении Михайловны Мельничная община, в которую из прежней (Казанской) общины переходят восемь сестер. Старшей в общине назначается Елена Мантурова, родная сестра благотворителя Михаила Мантурова. Эта новая община становится основным детищем отца Серафима. В ней вводится облегченный, как бы мы сейчас сказали, либеральный устав, короткое молитвенное правило. Благословляется более частое причастие (во все посты и двунадесятые праздники), снимаются ограничения в пище: есть можно сколько угодно и когда угодно (понятно, что в общецерковных канонических рамках). В 1829 году участок земли, где проживают сестры Мельничной общины, обрывается канавкой. Кто был в Дивеево, знают, какое значение до сих пор придается там этой канавке и сколько мифов с этим связано. Например, в «Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря» говорится, что антихрист до канавки дойдет, но канавку не перейдет. Наиболее адекватное толкование этого места заключается в том, что антихрист – это лжеученик отца Серафима монах Иоа-саф, который решил себя объявить духовным наследником отца Серафима. Как раз, когда он вознамерился взять верховенство в дивеевских общинах, Казанская община сдалась и приняла его руководство, а Мельничная, находившаяся за канавкой, не подчинилась ему, а наоборот обличила обманщика.

При этом, по-видимому, напряженные отношения между дивеевскими сестрами и монахами Саровского монастыря сохраняются. Так, есть свидетельство о том, что монахи обвиняют сестер в краже кряжей. Кроме того монахи, видя, какое количество народа посещает старца, испытывают к этому духовную зависть. Так, один из монахов, увидев людей, ищущих отца Серафима, не без отчаяния произнес: «Зачем вы его ищите, здесь все Серафимы».

В 1831–1832 годах после исцеления и других духовных событий в общее общинное дело активно включается помещик Николай Мотовилов, который скоро становится главным покровителем и питателем сестер (видимо, потому, что средства Михаила Мантурова к тому времени уже иссякли). А старшей на Мельнице назначается Прасковья Степановна.

В 1833 году земная жизнь отца Серафима прекращается. К этому моменту в Мельничной общине уже семьдесят три сестры.